– Мы сожалеем, что насмехались над бедняжкой Веслом, когда она, задыхаясь, хватала ртом воздух. Она – образец великолепной физической формы, и сомневаться в ней было очень, очень неправильно.
Извинения приняты.
МИНИ-ПЕРЕЦ
Оказавшись под деревьями, мы были вынуждены сбавить скорость. Не потому, что я часто, тяжело дышала и чувствовала неприятную дрожь внутри; просто мешал густой подлесок. Пробраться сквозь него можно было лишь по узкой тропе, по-видимому прорубленной роботами. Похоже, сделали они это совсем недавно: тропа не имела такого вида, будто ее часто использовали.
Мы прошли совсем немного, как вдруг моя подруга остановилась и вытянула шею, вглядываясь в одно из деревьев. Здесь было еще сумрачнее, чем на открытом пространстве, и все же я сумела разглядеть висящие среди темных листьев желтоватые плоды. Фестина высоко подпрыгнула, резким движением сорвала один и положила на ладонь, чтобы все могли рассмотреть его. Это был точно сделанный из воска фрукт, по цвету напоминавший одуванчик, шириной в два пальца у черенка, а дальше сужающийся до точки.
– Похоже на желтый стручковый перец, только вдвое меньше, – сказал Аархус.
Фестина кивнула.
– У меня дома их называют мини-перец. Такие деревья растут по всей Акве.
– Значит, они родом с твоей родной планеты?
– Нет, – она покачала головой. – Происхождение этих деревьев никому не известно, но завезли их лас фуентес – чужеземцы, покинувшие свои колонии пять тысяч лет назад. – Она перевела взгляд на желтый плод. – Где бы лас фуентес ни появлялись, они сажали мини-перцы. Видимо, это их любимая еда.
Мой рот наполнился слюной.
– Мини-перцы вкусные?
– Не знаю, – Фестина пожала плечами. – Тот, кто пробовал их, через секунду умирал, не успев описать свои ощущения. На редкость ядовитые растения! Из-за этих проклятых штук на нашей ферме погибали животные – стоило корове сбежать с пастбища, как она прямиком устремлялась к ближайшему дереву, на котором росли мини-перцы, и пожирала любой плод, какой удавалось найти на земле. Наверное, их привлекал запах, а иначе остается думать, что наши коровы страдали манией самоубийства. – Фестина сжала в пальцах мини-перец. – Мерзость.
Я думала, она его выбросит, но вместо этого она осторожно положила плод в карман куртки.
Разведчики, они такие – даже в напряженные моменты считают своим долгом взять образцы растений.
СЛИШКОМ МНОГО СОВПАДЕНИЙ
– Значит, – медленно произнес Аархус, – это любимое дерево лас фуентес, и оно обнаруживается здесь, на корабле шадиллов.
– Заставляет задуматься, не правда ли? – Фестина пошла дальше по тропе, тщательно «ощупывая» взглядом кусты. – И многие другие растения вокруг как будто пересадили прямо из джунглей Аквы. Например, вот эта лиана – мы называем ее «обезьяньей веревкой». А вот тот колючий кустарник – «окровавленной матушкой». И то и другое завезено лас фуентес… Только в лаборатории можно было бы доказать идентичность этих растений с теми, которые растут на моей родной планете; однако на первый взгляд – одно и то же.
– И что это означает? – спросил Уклод.
Фестина пожала плечами.
– Лас фуентес покинули свои миры пять тысяч лет назад. Спустя восемь столетий впервые появились шадиллы – когда перевезли предков Весла с Земли. Может, за эти годы лас фуентес превратились в шадиллов?
– Но ведь лас фуентес – это ужасное красное желе, о котором ты рассказывала, – сказала я.
– Так, по крайней мере, утверждает это ужасное красное желе. Чужакам не привыкать лгать.
Она снова двинулась дальше. Мы с мрачным видом последовали за ней, и я изо всех сил старалась не наступать на ядовитые плоды.
КАК РАЗГОВАРИВАТЬ С ДВЕРЬЮ
К моей куртке то и дело цеплялись всякие колючки. На Мелаквине я не стремилась избегать их, поскольку мою кожу никакая колючка не проколет. Здесь, однако, постоянно приходилось отдирать себя от кустов, мимо которых мы проходили; и это так мне надоело, что мелькнула мысль снять куртку и забросить ее в кусты. Я подавила это желание – ведь как-никак Фестина официально приняла меня в корпус разведчиков. Если она увидит, что я так бесцеремонно обращаюсь с формой, то, возможно, решит, что совершила ошибку. Было бы очень печально услышать от нее такие слова:
– Весло, твое поведение недостойно разведчика, и ты больше не можешь быть одной из нас.
Ну, я и продолжала мучиться в своей куртке, просто выдираясь из кустов всякий раз, когда колючки цеплялись за нее. Это, конечно, не требовало особой силы, но от постоянного напряжения в животе у меня опять стало нехорошо. А потом и в голове… нет, не внезапное головокружение, а просто нарастающее ощущение отключения, когда ноги продолжают идти, а сознание уплывает куда-то. Перед моим внутренним взором возникла ярко освещенная Башня предков. Как хорошо было бы просто лежать на полу все эти четыре года, не беспокоясь ни о колючках, ни о мерзких шадиллах, ни о том, что поток моей жизни все время заносит меня не в ту сторону…
Путаница в голове подбиралась ко мне так незаметно, что я не ощущала этого: сказывались усталость и, конечно, нехватка пищи. Все вокруг слилось в неясное пятно, возник разрыв во времени… потому что следующее, что я осознала, – это как я, снова совершенно вымотанная, стою, привалившись к покрытой засохшей коркой грязи стене, щекой и носом вжавшись в ее поверхность.
Я вяло повернула голову и увидела Ладжоли, глядевшую на меня с испугом и тревогой; внимание остальных, однако, было сосредоточено на двери в стене в нескольких шагах от меня. Это была металлическая дверь того типа, которая скользит, открываясь и закрываясь. В данный момент она была закрыта, и никакого очевидного механизма, чтобы открыть ее, не наблюдалось. Ни дверной ручки, ни задвижки, ни кнопки, ни наборного диска.
– Можно сломать ее, – предложил Уклод и покосился на жену. – Не возражаешь, дорогая?
Ладжоли бросила на меня горестный взгляд, свидетельствующий о том, что она очень даже возражала: по-моему, ей меньше всего снова хотелось использовать свою огромную силу. Чувство невероятного облегчения возникло на ее лице, когда Фестина сказала:
– Не стоит. Во-первых, это будет сопровождаться сильным шумом. А во-вторых, на двери, возможно, установлен защитный механизм – сигнал тревоги или даже мины-станнеры.
– Что же нам в таком случае делать? – спросил оранжевый коротышка.
Фестина провела пальцами по поверхности двери, как бы пытаясь нащупать какой-то необычный выступ или, напротив, углубление.
– Обыщите все поблизости, – велела она нам. – Может, где-то есть скрытый механизм.
– А может, дверь открывается только с той стороны, – высказал предположение Уклод. – Или активируется с помощью голоса, но нужно знать пароль.
– Это и так понятно, – сердитым тоном ответила моя подруга. – Однако давайте проверим и все другие варианты.
Ну, они и начали проверять, шаря под кустами, разрыхляя землю и ковыряя стену, как будто в ней мог быть спрятан механизм доступа. Их суета вскоре едва не свела меня с ума; все еще привалившись к стене, я закричала на своем родном языке:
– Откройся, глупая дверь!
И она бесшумно отъехала в сторону.
КАК РАЗГОВАРИВАТЬ СО МНОЙ
Удивленно открыв рот, Фестина уставилась на меня.
– Что ты сказала?
– Велела ей открыться.
– На каком языке?
– На моем родном… по-моему, это на самом деле язык шадиллов. Только не ругай меня за то, что я не рассказала тебе об этом раньше. Я и без того расстроена, что шадиллы учили нас своему негодяйскому языку. И, возможно, я так ослабела физически и эмоционально, что, если ты, Фестина, станешь кричать на меня, я заплачу.