Я посмотрел на Григория с недоумением. Не уж то обманул нас Бывалый, чтобы новенькие выглядели глупо в глазах коллег. Мда, черт бы побрал этих уголовников.
— Я думал, что здесь общаются только прозвищами, — признался я, почесывая лысеющую голову.
— Так это и есть прозвище. — Григорий пожал плечами.
— Интересно, а почему прозвище такое?
— А я курящих не люблю! Вот был тут в камере один, Григорием звали. — Брови старожила съехали к переносице, что придали лицу угрожающий вид. — Вот с тех пор я и Григорий.
— А что с ним случилось? — Спросил я.
— С кем? — Крякнул старожил.
— Ну, с Григорием этим. Что с ним случилось?
— Так я же Григорий. — Сказав это, старожил лег на кровать. — Странный ты, Мажор! Смотри не кури, я за этим сторого слежу.
Делать было нечего, и я начал обустраиваться на новом месте. Григорий был общителен, но темы практически не менялись. Все крутилось вокруг сигарет, запрета и странностях. Хотя, на мой взгляд, странным здесь был именно он. Вскоре прозвучал отбой, и в камере погас свет.
И наконец-то добравшись до подушки, я тут же уснул.
Глава 7: Прием пищи
Проснулся я, когда еще было достаточно темно. А все из-за того, что ощутил легкое прикосновение, будто чьи-то холодные пальцы коснулись моего плеча. Это странное чувство вырвало меня из лап морфея и вернуло в реальность. Как уже оговаривалось ранее, было темно. Хоть глаз выколи, ни черта не видно! Боясь пошевелиться, я лежал, и не двигался, а в это время, прищурившись, скользил взглядом, чтобы хоть как-то разглядеть через покров тьмы. Вскоре на черном фоне начал прорисовывается силуэт. Значит, это мне не приснилось и рядом с моей койкой действительно кто-то находился. Но кто? Да и зачем? Мысли начали слетаться, мешая друг-другу поэтому я не мог зацепиться за какой-то один вариант. Будто я шел по вязкому болоту, а ноги постоянно увязали, не доставая дна.
Страх подбирался все ближе!
Я схватил на тумбочке фонарь и дрожащими пальцами нащупал кнопку включения. Луч света высветил бледное лицо Инженера, который продолжал сидеть у моей кровати как ни в чем не бывало.
— Ты спи-спи, — прошептал бледнолицый умиротворенным голосом. — Можешь… можешь не обращать на меня внимания.
Лицо Инженера при тусклом свете казалось неживым, достаточно помятым и уставшим. Синяки под глазами стали больше. Но при этом он сидел и улыбался.
— Давно ты здесь? — Голос мой прозвучал, как у человека, которого только что разбудили. — И что ты здесь делаешь?
Бледнолицый прикрыл глаза, а его лицо расплылось в блаженстве.
— Давненько. — Он даже и не думал скрывать этого. — Я не удержался и решил посмотреть, как ты спишь. Ты же не против?
— Конечно, против! — Я попытался встать, но на меня легла худощавая рука бледнолицего.
— Понимаешь, — инженер отвернулся, будто проверяя, спит ли их сосед, затем снова вернулся к разговору. — Понимаешь, мне очень нравится наблюдать, как кто-то спит. А ты делал это так сладко. Даже не шевелился. Лежал спокойно, будто покойник.
— Кто я?
Подобное сравнение мне не нравилось. Учитывая склонности этого извращенца, то его слова прозвучали вдвойне странно. Я машинально ощупал свой живот на предмет каких-то порезов, но, к счастью для меня, форма была цела, а на коже не чувствовалось лишних дырок.
А между тем мой визитер поудобней уселся и, подобно йогу, скрестил ноги. Видимо, уходить он не собирался, а решил задержаться здесь надолго. Не мне говорить, что мое отношение было абсолютно негативным, и мириться с подобным я не хотел! Нужно было что-то с этим делать, иначе я рискую не выспаться, а утром буду еще хуже, чем по приезду сюда.
— Слушай, я тебя очень прошу…
— Да-да, я тебя слушаю. — Перебив меня, Инженер активно закивал головой. — Ты говори-говори… признаться… я давно ни с кем так не говорил по душам. Ночью ведутся самые откровенные разговоры. Так что я тебя слушаю.
Он повернул ухо, чтобы еще лучше впитывать мои слова. Ну а пока Инженер с нетерпением ждал. Я боялся выключить фонарь. Ведь кто знает, что взбредет в голову маньяку под покровом ночи.
— Уходи, а! Иди к себе, поспи. Мне правда сейчас не до разговоров, я очень сильно устал и хочу спать.
— Так ты спи. — Пожал костлявыми плечами мой ночной гость. — Я тебе не буду мешать, обещаю.
— Я… я не могу уснуть, когда на меня смотрят… болезнь такая. — Соврал я.
А в голове вертелась одна лишь мысль: лишь бы заряда хватило, и свет не погас…
Бледнолицый смутился. Свет выхватил его огорченное лицо и грустный взгляд. Собеседник молча поднялся и, пошатываясь из стороны в сторону, пошел к своей койке. Я выключил фонарь, но убирать его на полку не торопился. Вместо этого, прижав единственный источник света к груди, я принялся ждать. Вот заскрипели пружины, послышалось сопение. Звуки пропали, и наступила тишина. Уснул? Или же сделал вид, что лег, а сам…
Я ненадолго включил фонарь. Но свет никого не выловил, там, где недавно находилось лицо бледнолицего, теперь никого не было. "Надо же", — я вспомнил слова ночного гостя, — "я похож на покойника, как ему в голову взбрело сказать подобное", — с иронией подумал я, — "и как мне теперь уснуть?"
Темнота едва шевельнулась, а рядом всплыл контур. Я дернулся от испуга и тут же активировал фонарь. Но никого не было. Фонарь осветил тумбочку на противоположной стороне камеры и ноги Григория. "Это всего лишь игра воображения, не более того", — успокаивал себя я, — "которое, так некстати решило поиграть со мной. Да катись оно все к черту! Будь, что будет!"
С этими мыслями я вернул фонарь на место и отвернулся к стене. После чего силой заставить себя уснуть. На удивление это получилось…
Проснулся я от жуткого кашля. Кто-то заходился раз за разом причем получалось, это очень громко и болезненно. Глаза не желали открываться, но все же, сделав над собой усилие, я сделал это. Было светло. Первое, что увидел — это черный от копоти потолок, предположительно от сигаретного дыма. В нос ударил запах табака, и теперь стало ясно, что за причина удушливого кашля.
— Проснулся, Мажор. Я думал ты окочурился! Он твой-то сразу подскочил, — Григорий, сделал глубокую затяжку, и выпустил облако дыма в потолок. — Странные вы, ей богу! Главное, не курите, и мы подружимся, поняли?
Я прислушался к ощущениям. Голова болела, но не так, как вчера, не от акклиматизации, а от недосыпа. А значит, мой организм понемногу привыкает к здешней атмосфере. Я сел на край кровати. Все же я переоценил свои силы. Было слишком быстро, так как закружилась голова, начало мутить. Это длилось пару секунд, после чего все вернулось в форму.
Бледнолицый сидел в похожей позе. Он держал у лица тряпку и пытался меньше дышать. При каждом вдохе он заходился в кашлем, а с глаз лились слезы.
— Акгхв! — Снова закашлялся он. — Будь ты проклят со своими сигаретами!
— Правильно ты говоришь. — Похвалил его старожил. — Хорошо, что у нас здесь не курят. Везде курят, а у нас нет. Я за этим слежу.
— Мы уже это слышали, — тихо пробормотал я.
Ну, проснулись, и что дальше? Какие же дальнейшие шаги предпринимаюсь местные исследователи? В чем заключаются обязанности? Хоть бы какая-то ясность!
Нужно побольше узнать об этой планете. Великие люди говорят: Кто владеет информацией, тот владеет миром. Мой взгляд пал на старожила. Григорий хоть и со сдвигом, но другого источника информации у меня нет.
— Григорий! — Позвал я старожила, тот крякнул, подскочил с кровати и начал оглядываться.
— Где?
— Кто? — Не понял я.
— Григорий! Григорий, где? — Старожил начал бегать по камере, будто кого-то ища. — Григорий, подлец! Он курит! А я курящих не люблю! Видели, что написано? Здесь курить нельзя!
— Но… ты же Григорий. — Я уже и сам не верил, в то, что говорил. Этот человек с нашивкой второгодки вел себя неадекватно.