Кто его знает, какие там будут! Успокаиваю его:
- Нет, таких там не будет.
- А какие будут?
День сотый.
Вчера перед сном, раздеваясь, я обратил внимание на мой костюм. И рубашка, и брюки сильно потерлись, кое где даже порвались. С утра осмотрел одежду ребятишек и пришел в ужас: она была не в лучшем состоянии. Шутка ли, почти три месяца мы носим одну и ты же одежду. Конечно, мы ее стирали примерно раз в десять дней, так что грязнулями нас не назовешь, но она просто износилась...
Поэтому вместо занятий мы отправились на верхний ярус, чтобы произвести ревизию в складе одежды.
Для себя и Мартина я выбрал два отличных комбинезона, удобных и легких. Попытался найти платье для Сабины, а потом решил, что ей тоже будет удобнее в комбинезоне, но все они были большие, и тогда я спросил у Марии, умеет ли она шить.
- Да, папа Роб, миссис Мандер научила меня, - впервые я услышал ее нормальный голос. Как он отличался от того, который я привык слышать во время занятий.
Нагруженные швейной машинкой, разной материей и одеждой, мы спустились в жилой ярус. Одну из пустых кают превратили в "ателье мод", и Мария уселась за шитье.
Наверное, она шила всю ночь, потому что утром она и Сабина оказались одетыми в одинаковые ярко-оранжевые комбинезоны.
Теперь Мария казалась совсем маленькой девочкой, она была чуть выше Сабины. Ланкадоны вообще малорослые, хотя кое-кто считает, что только из-за плохого питания, а тут еще комбинезон сильно скрадывает рост.
Но зато нас ждал другой сюрприз. Сегодня Мария впервые взялась играть в теннис с Мартом. До сих пор она играла только с Сабиной или Джеком и играла слабо, а тут вдруг начала бить и справа, и слева, так что Март с трудом ушел от поражения.
Видимо, ее стеснительность, воспитанная годами, жизни в зависимом положении, постепенно проходила. Она почувствовала себя равной среди равных, стала держаться свободнее. И с учебой у нее пошло гораздо лучше. Она перегнала Сабину и занимается уже по специальной программе, которую я для нее составил.
День сто сорок первый.
Если считать, что мы вылетели с Земли 12 августа, то сегодня Новый год. Чтобы внести какое-то разнообразие в наше размеренное житье, решили устроить праздник.
Был пир горой. Даже бисквит я ухитрился сделать, используя указания "поваренного кристалла". Только вместо яиц пришлось класть в тесто яичный порошок.
Даже цирк был, почти как настоящий. Лев ходил по канату (по спинкам кресел), крутил сальто в воздухе и прыгал в обруч, только обруч не горел, потому что, во-первых, нельзя допускать излишний расход кислорода, - кто его знает, что там за система регенерации, - а во-вторых, лев мог сильно обжечься. Как и полагается царю зверей, он иногда останавливался, поднимал голову и начинал громко рычать, тогда укротительница начинала щелкать воображаемым бичом и приказывала: "Тубо, Цезарь!" - это мы подсмотрели в одном из фильмов про цирк. Лев - его изображал Март - успокаивался и продолжал программу.
А потом по арене поскакал конь, а на нем стояла наездница и тоже щелкала бичом и выделывала всякие коленца. Вдруг она сорвалась со спины коня как раз в тот момент, когда посылала воздушный поцелуй, и, наверное, сильно бы ударилась, если бы верный "конь" не подхватил ее на руки.
Коня тоже изображал Март, укротительницей свирепого льва и по совместительству наездницей выступала Сабина, которая под руководством Марии сшила себе специальный цирковой костюм.
А потом я взял банджо, и мы все пели.
Было очень весело.
День двести двадцать восьмой.
Давно уже мы не заходили в кают-компанию, проводя все время в спортивном отсеке и библиотеке. Правда, я время от времени захожу сюда, чтобы посмотреть в иллюминаторы и определить день по часам. Сегодня неожиданно встретил здесь Марию. Она стояла перед дверью с дисковым замком и сосредоточенно на нее смотрела.
Мы с Мартином несколько раз обсуждали вопрос о том, что именно скрыто за этой дверью. Он говорил, что профессор там работал, и мы оба были уверены, что там находятся его чертежи и расчеты. Мы даже пытались открыть дверь, набирая имя и фамилию профессора и порознь, и вместе - все было бесполезно. Тогда решили пока не трогать ее, а позже, когда немного разберемся в науках, просто взломать ее. Поэтому я очень удивился, увидев Марию, стоящую перед этой дверью:
- Мария, что ты хочешь? - спросил я. - Открыть эту дверь?
- Да, - ответила она, - я думаю... Я раза два видела как профессор открывал эту дверь. Он при этом напевал себе под нос: "Фью-фью, фью-фью-фью"... Не свистел, а... Как-то так: "Ю-ий... га-га-ин"...
- А ну-ка, повтори! - мне показалось в этих словах что-то очень знакомое, где-то я слышал это сочетание звуков!
- Ю-ий га-га-ин...
- Юрий Гагарин!
- Да, да! - радостно закивала Мария. Поистине профессор был самый настоящий "красный"!
- А ты знаешь, кто это Юрий Гагарин? Это... - Впрочем, я потом все вам расскажу. Давай-ка попробуем, как подействует на замок это магическое имя.
О, подействовало оно прекрасно! Как только я набрал эти буквы, в двери что-то щелкнуло, я потянул за ручку и она легко открылась. Это действительно был кабинет профессора. В каюте обычного размера стоял громадный письменный стол, на котором в специальных зажимах лежат чертежи и напечатанная на машинке рукопись с надписью: "Расчеты к "Ласточке".
Кроме того, на полке, прикрепленной к стене, были книги. Часть их при взлете выпала, и теперь они валялись в самых неожиданных местах.
Первым делом я схватил рукопись и стал листать. Должен признаться, что символы, написанные в ней, были для меня китайской грамотой. То есть, написано-то все было по-английски, и буквы, и значки - все это было мне знакомо, а прочесть я ничего не мог.
- Март, - закричал я на весь коридор, - Март, иди сюда!
Он не заставил себя ждать и примчался, за ним вприпрыжку неслись Сабина и Джек, страшно довольные, что можно сделать перерыв в занятиях.
С чертежами было немного легче, чем с расчетами, тут мы хоть кое-что поняли.
"Ласточка" представляла собой длинный цилиндр с закругленным носом и кормой. По высоте она делилась на четыре яруса. Кроме того, что уже видели при осмотре корабля, мы узнали, что по торцам нижнего яруса там, где располагались склады семян, размещены машинные отделения, а в самом нижнем ярусе, который никак не сообщался с жилым, - емкости для хранения горючего и двигатели. Все остальные чертежи, так же как и расчеты, были нам непонятны.
Во всяком случае, мы все были рады. Я радовался тому, что появилась какая-то ясность, пусть минимальная, появилась цель: надо разобраться в расчете. Мартин - тому, что за дверью не оказалось мертвого профессора, чего он сильно опасался. Сабина и Джек радовались потому, что радовались все, а Мария просто ходила гоголем.
Таким образом, одна из задач "напотомного" блокнота разрешилась.
День двести сорок девятый.
Сегодня неожиданность преподнес нам Джек.
Он подвернул ногу во время игры и ушел в библиотеку.
Пока мы играли, он решил посмотреть мультфильм. Почему-то думал, что мультфильму соответствует буква "М" на диске.
Когда он набрал код, мощные аккорды разнеслись по всему кораблю. Мы бросили игру и примчались в библиотеку. На экране огромный оркестр извлекал из своих инструментов музыку, да такую, какой я никогда не слыхал.
Раньше я не представлял себе, что музыка может быть такой красивой. До сих пор я, об остальных и говорить нечего, сталкивался только с джазом. Сам неплохо пел под банджо песенки, особенно хорошо мне удавалась "Кроха Мэри". И танцевал неплохо, не только твист, но и новомодный "Уа-уа". Конечно, я слышал, что есть "серьезная" музыка, но не имел представления, что это такое. Мы с удовольствием прослушали всю вещь, а потом спросили у Джека, как она называется. Он не помнил.