Джо понял ее состояние и не стал настаивать, чтобы она ему помогала. Он сам обмыл панцирь пьевра ключевой водой, протер его пахучими травами. Зверь довольно урчал.
Тем временем старики принесли Джо мешок с припасами. Их было совсем немного - много ли может раб утаить от хозяина, особенно если он к этому не стремится? Но, во всяком случае, на первое время их должно было хватить.
Поручив одному из стариков дальнейшие занятия с пьевром, Джо взял Мэри за руку, взвалил на спину мешок и повел ее через болото. Старый Джо Токану выгнал овец на холм и сам стал на его вершине, опираясь на посох. Если бы он вдруг положил посох, это означало бы, что появились преследователи.
Мэри пыталась сразу же увести Джо в глубь кустов, но он возразил:
- Если то, что я задумал, удастся, и они поверят, что пьевр нас съел, вовсе не надо забираться вглубь. Если же не поверят, то нам все равно не убежать! - и с этими словами он начал вырезать тяжелую деревянную дубинку.
- Ты хочешь? - спросила Мэри.
- Да, я буду драться! - внезапно какая-то новая мысль пришла ему в голову. Он отложил начатую работу и обратился к Мэри:
- Ну-ка, дай мне твою накидку, я положу ее перед пьевром! Пусть думает, чти он тебя съел!
Мэри вцепилась в него:
- Джо, милый, не ходи! А вдруг они как раз сейчас приедут, и ты не успеешь вернуться обратно!
- Успею. Видишь, твой дед держит посох в руках? Значит, они еще не показались! - и он с накидкой в руках кинулся через болото.
А положив накидку, он не мог не задержаться, чтобы не поговорить с пьевром:
- Друг! Милый! Выручай! Покажи им... - а что показать, он и сам сказать не мог. Казалось, зверь понимает его. Джо еще раз погладил его безобразную, но такую милую морду. В этот момент до него донесся отдаленный лай. Он взглянул на холм: Джо Токану выронил посох. Тогда Джо Куам бегом кинулся через болото...
Еще ветви кустов, которые зацепил Джо при своем поспешном возвращении на остров, тихонько подрагивали, когда на поляну вырвались преследователи. Тренированные псы взяли свежий след, и вся свора залилась неистовым лаем. Мистер Сильвестр лично опустил с поводка большого черного пса. Он был знаменит тем, что самого сильного негра легко валил на землю и держал за горло до тех пор, пока не подходил кто-нибудь из белых. Про себя мистер Сильвестр решил, что позволит псу подольше подержать за горло Джо Куама.
Пес с места громадными прыжками понесся к болоту. И люди, и остальные собаки, которых конюхи тоже пустили без поводков, сильно отстали от него. Внезапно заливистый лай пса прервался: он наткнулся на накидку Мэри. Она задержала его только на одну минуту, затем он снова поднял свою страшную морду и... Его горящие яростью глаза встретили взгляд пьевра!
Ни вой, ни лай - вопль ужаса вырвался из собачьей глотки! На глазах у внезапно остановившихся и застывших на месте людей, лошадей и собак, он, этот великолепный образчик собачьей породы, краса и гордость своры Пендергастов, мелкими шажками, упираясь всеми четырьмя лапами, визжа и плача от ужаса, прошел эти несколько ярдов и исчез в огромной развернутой пасти! Еще одна собака исчезла там же вслед за ним.
И тогда пьевр издал звук! Низкий, утробный рев, казалось, распространился по всей округе, внезапно повышаясь и спадая, усиливаясь по громкости. Он казался объемным и осязаемым.
Лошади первыми вышли из оцепенения и понесли. Охваченные ужасом люди и не пытались их сдерживать. Низко пригнувшись к шеям лошадей, намертво вцепившись в поводья, они испытывали только одно желание: как можно скорее очутиться подальше от этого страшного места! О собаках и говорить нечего. Дико визжа и подвывая, они мчались впереди обезумевших лошадей. В течение нескольких секунд около болота не осталось ни одного живого существа! Только несколько шапок, брошенные поводки и веревки, да ружье мистера Сильвестра валялись на траве. И еще откуда-то издалека доносился конский топот и собачий вой.
Старый Джо молча поднял свой посох. Джо Куам бегом кинулся через болото. Он, как мог, благодарил пьевра. Он целовал его безобразную морду, он гладил руками его панцирь, он говорил ему все ласковые слова, которые только мог вспомнить! Потом, успокоившись, осмотрелся вокруг, поднял ружье мистера Сильвестра, неумелым движением забросил его за спину и пошел через грязь к ожидавшей его Мэри.
12
Никакое человеческое сообщество немыслимо без средств связи. Особенно, если в основе его поставлен принцип принуждения. Ибо эксплуатирующее меньшинство всегда должно своевременно узнавать о любых попытках эксплуатируемого большинства организовать борьбу с этим меньшинством.
Все это прекрасно понимал мистер Джошуа Первый. В основу своего общества он положил идею о вредности всяческого технического прогресса, требующего от исполнителей определенного уровня знаний. Поэтому он и его единомышленники отказались не только от технических достижений своего века, но и от многих достижений предыдущих поколений. Именно поэтому население Реки не знало электричества, паровой машины, двигателей внутреннего сгорания и многого другого.
Все основывалось на мускульной силе невольников и рабочего скота. Даже один из законов старого Джошуа прямо гласил: "Если кто-нибудь, будь то белый или невольник, скажет: "Я придумал повозку, в которую не надо запрягать лошадей", человек этот подлежит немедленной смерти, а дьявольское изобретение - сожжению на костре". Все это не помешало, однако, самому мистеру Джошуа и иже с ним воспользоваться до определенного момента всем техническим арсеналом Земли, то есть, до пробуждения похищенных детей.
Однако, исключая из обихода телефон, телеграф, радио, следовало придумать им какую-то равноценную замену. И ею явилась система флагов. Обязательной принадлежностью каждой плантации являлся флагшток. Если на этой плантации никаких событий не происходило, в воздух взвивался личный флаг хозяина. Если же происходило нечто из ряда вон выходящее, то поднимался флаг, соответствующий этому событию. В этом случае наблюдатели на плантациях справа и слева, обычно кто-нибудь из белой молодежи, обязаны были отрепетировать этот сигнал, сопровождая его флагом хозяина плантации, поднявшей первоначальный сигнал.
Вот почему, когда утром в пятницу 16 марта 203 года эры Пендергастов на флагштоке Вестпендергастхилла взвился флаг общего сбора совместно с личным флагом мистера Джошуа, в течение, получаса вся трехсотмильная полоса плантаций была осведомлена об этом сигнале.
Все плантаторы, сопоставляя этот сигнал с предыдущими, были уверены, что речь идет о предоставлении дальней усадьбе Пендергастов статуса самостоятельной плантации и женитьбе Питера на Сью. Предстояли празднества и пиры. Поэтому доставалась самая парадная одежда, самое лучшее оружие и запрягались самые лучшие кони.
Вся Река пришла в движение. Самые дальние плантаторы семьями, в сопровождении многочисленной челяди и повозок с припасами, выехали сразу же по получении сигнала. Более ближние собирались выехать в субботу, а то и в воскресенье. Ближайшие - в понедельник. Таким образом, объявленный в пятницу общий сбор мог собраться только во вторник.
Единственным случаем, когда такая система всеобщего оповещения не сработала, был побег Джо Куама и Мэри. И то не по причине недостатков этой системы. Просто мистер Сильвестр был настолько напуган встречей с пьевром, что ни за какие коврижки не согласился бы снова не только встретиться с ним, но даже просто побывать на месте. Хотя его и несколько беспокоила необходимость отчитываться в потере оружия, но это беспокойство не шло ни в какое сравнение с тем ужасом, который он испытывал только при одном упоминании об этом страшном звере.