Ричард же только получал удовольствие от открывшихся возможностей. Как настоящий житель Пустошей, он привык хватать всё, что попадалось под руку и пользоваться этим, а не комплексовать из-за того, что другим досталось больше. И тот факт, что скоро вся эта роскошь снова исчезнет, не повергал его в уныние, а лишь побуждал работать активнее, чтобы извлечь максимум эффекта.
Пипбак (разумеется, на марсианском языке он назывался совсем не так — Ричард просто провёл аналогию с хорошо знакомыми пип-боями Пустошей) обретал очертания прямо на глазах. Изначально предполагалось, что это будет просто экран, отображающий местоположение марсианина на поверхности по трём маякам. Элементарный аналоговый прибор, даже без системы управления. Но постепенно оба всё больше увлекались, особенно по мере того, как Ричард обнаружил, НАСКОЛЬКО он талантлив в данной области. Его земная половина памяти прекрасно разбиралась в электронике, а марсианская — в многомерных психочувствительных кристаллах. Когда они объединили усилия, гибридная техника получалась просто на загляденье — только успевай компоненты заказывать. Тем более, что в отличие от всех марсиан, он мог использовать не только холодную сварку, но и обычную, а также пайку, плазменную и лазерную резку, напыление, литьё, обжиг — и главное, присутствовать при всём этом. Там, где другим марсианам требовался десяток промышленных роботов, он вполне справлялся один.
Первый день Дэйр-Ринг сидела рядом с ним, завороженно-испуганно наблюдая за тем, как парят в воздухе раскалённые предметы, и с визгом вылетая сквозь ближайшую стену, когда где-то вспыхивало открытое пламя. Хорошие рефлексы, кстати — более половины марсиан в такой ситуации и пошевелиться не смогли бы, не то что правильно дематериализоваться. Видимо не зря она себя называла мастером выживания (Ричард к этому заявлению отнёсся поначалу весьма скептически). Как выяснилось, несмотря на юный возраст (всего тридцать шесть марсианских лет), она уже успела задумать и осуществить дюжину экспедиций в малоисследованные районы. Три с товарищами и девять самостоятельно.
— Поначалу я была уверена, что с друзьями и коллегами лучше. Но потом поняла, что гораздо спокойнее работать одной. Ты рискуешь только собой, и не должна брать ответственность за чьи-то жизни. Вы тоже поэтому предпочли станцию с одним постоянным смотрителем?
— Нет, у меня были несколько иные мотивы. Кстати, по вашему поведению совсем не скажешь, что вы одинокая и нелюдимая. Скорее наоборот.
— Так я же сейчас вне работы! Что вы, я очень люблю с кем-нибудь пообщаться в свободное время! А вот в экспедиции я как ракета — ни одного Ма-Алек не должно быть на сто километров вокруг! Нет, если я надоедаю, вы скажите, я сразу уберусь.
— Если мне что и надоело, так это сидеть бобылем на станции, имея возможность поговорить только с самим собой. Хороший собеседник, умный, только я его уже слишком хорошо знаю, — Ричард ввинтил щупальцем очередную лампу. — Нет, я живу один по другой причине — не потому, что не могу терпеть людей, а потому, что они не переносят меня.
— Странно. Мне вы кажетесь вполне симпатичным и обаятельным. Нет, конечно в разведку я бы с вами не пошла, а вот отдохнуть после миссии — вполне.
Что они и сделали в конце дня, сидя на вершине горы и глядя на то, как высыпают звёзды в чёрное небо. Дэйр-Ринг оказалась неплохой рассказчицей с обширным багажом воспоминаний — как собственных, так и считанных из памяти других исследований. Правда, без телепатического сопровождения её истории теряли почти всю прелесть, и девушка поначалу очень стеснялась. Ричарду пришлось задействовать всю харизму, чтобы её разговорить.
— Большинство из нас не понимает, насколько удивительный мир нам выпало заселить. Мы здесь не более, чем квартиранты-однодневки, и дав миру имя «Ма-Алека-Андра», изрядно оскорбили его. Марс стар, Алеф, очень стар. У него были сотни имён, сотни жильцов до нас, и будут сотни после. Некоторые империи процветали тут миллионами лет, прежде чем уйти и уступить место следующим, которые тоже казались вечными и незыблемыми. Подумай только, Алеф, — она аж приподнялась на задних ногах, крылья затрепетали от возбуждения, — первые разумные существа ещё застали здесь моря и океаны! Это было шестьсот миллионов лет назад!
«То есть миллиард земных!» — Ричард невольно присвистнул. Впрочем, в разрежённой марсианской атмосфере свиста всё равно не было слышно.
— Это всё были местные обитатели, результат эволюции? Или, как мы, пришельцы извне?