- Сотник тебя.... Мелехов не договорил. Ему навстречу шёл, родной брат Пётр.
- Здорово, братушка. Старшего брата заключил в объятия, и даже не удивился его появлению.
- Чуй, Гриша, а у тебя в голове не было слов: "омоложение прошло успешно"? Старший брат смотрел со спокойной ухмылкой.
- Водились, Пётр Пантелеевич. Спокойствие брата и ему передалось.
- Вот тебе и сказка. И стали подходить казаки из его дивизии. Прямо волнами они на таможню накатывали. И они стали спрашивать, как их сюда всех занесло. Мелехов как мог, ответил. Казаки зачесали затылки. Большинству предстоящий недельный отдых пришёлся по нраву. Поглядывая на брата, решился ехать в Каменскую.
- Так сколько тут до Каменской будет? - спросил у, "ишь ты", майора.
- Десять вёрст от нас будет. Езжайте, за этой "бригадой" мы присмотрим. Накормим и попадалово у них сытным получится. Таможенник улыбнулся. Мелехов хмыкнул.
- Пётр, покомандуй, я к голове нонешнему заскачу. Поспрашай тута ишшо. Бывай. С ним поехали Прохор и Коршунов на коньке местных пограничников. Митрий уже изъяснялся нормально, но редко. Ехали, молча версты две, рассматривая окрестности. Слева была весенняя цветущая степь, а справа начались аккуратно распаханные поля в коробках лесопосадок.
- Ты глянь-ко, Митрий, как складно распахано. Прохор не выдержал трёхминутной молчанки.
- Ага. Коршунов с игнорированием смотрящий на всё и всех, при виде ладных полей оживился. Свернули с асфальта. Глянули на пронёсшуюся по дороге пятнистую машину, спешились, и, оставив коней пастись в лесопосадке, ступили на поле. Прохор опустился на корточки и разрыл землю руками.
- Глянько, пашеничка посажана. Эх, полюшко-поле. Григорий, покусывая травинку, молча слушая начавшийся разговор между Митрием и Прохором, пришёл к выводу, что непонятное можно опустить, а с земляками он тут не пропадёт. В толпе подошедших казаков он рассмотрел и своих хуторян-земляков: Христоню, Якова Подкову, братьев Шамилей, Аникушку. Даже Степана Астахова увидал. Затем все вышли к дороге.
И послышался шум мотора. В сторону Каменской ехала легковая машина. Машина остановилась. Из неё, блеснув загорелыми ляжками, выбралась девушка в светлым платье до колен и туфельках.
- Товарищи, а куда эта дорога ведёт?
- Товарищей выискиваешь? А мы тебя щас плетей! Коршунов сердито скалясь, потянулся за нагайкой.
- Митрий, прекрати! Девушку это не испугало. Уперев руки в бока, незнакомка высказала, куда бы она засунула эту плётку Митьки, и какие были бы результаты. Потом ещё прошлась по "семейке" Коршунова. И всё таким ядрёным матом. Казаки смутились, а Коршунов со всего маха уселся на землю и стал рвать с такой злостью траву и раскидывать её, что все разулыбались.
- Ой, а вы на актёра Петра Глебова похожи, что играл Григория Мелехова в "Тихом Доне"! Тут кино снимают?
- Я не Глебов, я - Григорий Мелехов. А дорога ведёт в Каменскую.
- Мелехов? Какую Каменскую, тут Сальск должен быть. Дальше последовал разговор "немого с глухим".
- Куда мы, дядя Вася, попали? Девушка надула капризно губки. Степенный шофёр потускнел.
- Давай назад в конезавод вернёмся.
- Ага, Марсов, меня съест, что зря съездила.
- А ты его матом, Марсова этого, - Прохор бесхитростно подсказал.
- А у кого я мату училась? У директора Марсова и научилась. А потом любопытная девака уговорила Григория и Прохора поехать "в вашу Каменскую" на их "Ниве". - А этот хам пусть тут сидит, коней ваших охраняет. Сели в машину, раз, и показалась Каменская. Пассажиры в "Ниве" с удивлением рассматривали станицу, похожую на перевалочный военный пункт. - Ты смотри половина в давнишней форме, а половина в немецком камуфляже. Комментировал дядя Вася увиденных вояк. - Это ж, какой тут год?
- 1912-й. Вон на афише написано. Изумлённые, поехали искать есаула Ястребова. Возле станичного правления увидели интересный грузовик.
- "ЗИЛ" переделали в броневик. А откуда на нём взялись американские пулемёты? -недоумевал Василий Васильевич Васечкин, шофёр директора Марсова, служивший в 1961-63 годах, в ГДР.
- Товарищ военный, а где можно найти есаула Ястребова? Девушка обратилась с вопросом к офицеру.
- Привет, сеньорита Лиэль, что уже не узнаёшь?
- Я не Лиэль, я Регина. Регина Дубовицкая, ветеринар конезавода ?159 имени Кирова.
- Вот мне везёт на этих "красных". Изрёк Ястребов. Сидящие в "Ниве" выбрались на асфальт. - А это Григорий Мелехов и Прохор Зыков. Я прав? Ох, уж этот, Борн, язви его в корень, дал почитать "Тихий Дон" с картинками. Подивил всех Ястребов. Последовала немая сцена. - О, а вот и сам милорд Борн припёрся. Подъехал легковой автомобиль серо-зелёного цвета. Из него, под шум громкой музыки, выбрался плечистый дядя в чёрных очках, чёрной майке-фуфайке с короткими рукавами, защитного, оливкового цвета брюках, и в высоких серо-зелёных ботинках. - Вот, так всегда - с понтами, музыкой, бухой и с бабами. Опаньки, сэр Борн, у меня, что в глазах троится? Раз-Лиэль, два-Лиэль и три-Лиэль.
- Где, ты, Ястребов, третью Лиэль видишь? - от дяди несло перегаром.
- Вуаля! Ястребов поручкался с Борном и указал на Регину, которая ходила вокруг броневика.
- Ляльки, вашему полку прибыло. Вы теперь - тройняшки. Регина увидев двух девушек одетых, как Борн, и с её лицом, даже глаза протёрла от изумления.
- Я - Лиэль.
- Я - Стелла.
- Я - Регина. Девушки молча, глядели друг на друга.
- Плохо выглядишь, Борн. Донеслось до Мелехова. - Небось, пил всю ночь.
- Пил, у меня ещё два двойника отыскалось. Чех-лётчик и англичанин-десантник, майоры. Фронтовики. Вторую мировую пережили, и пьют как русские. Ик.
- А....
- Ляльки будут медсёстрами. Ик, наверное....
- Везёт тебе, Роман Михалыч. А ко мне тоже интересные люди пожаловали. Борн, смотри. Ястребов развернул Борна к Мелехову и Прохору.
Глава 29.
Приехал я в Каменскую совсем разбитым от передоза коньяка. - Сколько же я за ночь коньяка тяпнул? А тут, на тебе, ещё одна "Лиэль" припожаловала. Регина Дубовицкая, да плюс Максим Галкин дома. Даа, комик-шоу, блин.
- Борн, смотри. Командир I повстанческой дивизии Мелехов Григорий Пантелеевич и его ординарец Прохор Зыков. Угадываешь? Ястребов победно смотрел на меня. Сил удивляться у меня не было.
- Милости просим к нашему "Аншлагу", господа казаки. Мелехов недоверчиво усмехнулся. Ястребова позвали к телефону. А Мелехов, молча, стал меня разглядывать. Смотреть было на что. Тактические очки фирмы MNW, кожаные пояс с Глоком, футляр с телефоном, запасные магазины в подсумке. Пять минут молчанки, и появился предовольный есаул.
- Ты, чё, как пава плывёшь?
- Но-но, господин военный советник, как с полковником разговариваешь. Хотя. Ты ж вчера, сказывают, генералов Свиты ниже плинтуса опустил. Бессовестный!
- Сам такой. Дай похмелиться, полкан, звёзды твои обмоем.
- Вот, казаки, посмотрите на этого субъекта, припёрся из своего 2012-го и хамит предкам! Ладно, пойдём, попотчую вас. Прошли в ресторацию напротив правления. Полчаса беседы на разные темы и кушанье блюд казачьей кухни. Гости поражались сказочным событиям в их судьбине попаданцев в 1912-й из 1919-го и 1989-го соответственно. Ястребов с увлечением посматривал на Стеллу, балагурил. У пассажиров "Нивы" зажатость после рюмашки водки прошла, разговор они стали поддерживать, и уминали кушанья за обе щеки.
- А тут неплохо. Регина первая озвучила их ситуацию. Мелехов внимательно так на неё посмотрел.
- А откеля вы нас знаете? Выяснилось, что Ястребов видел Мелехова и Прохора в Вёшках, куда прилетал в июле 1919-го, для согласования прорыва Донской армии на помощь повстанцам. Ляльки и я по роману и фильму. Объяснения, что мы из будущего гости как-то приняли. И ещё - новость от Ястребова - около моста, где находилась таможня, собралось полторы тысячи казаков-повстанцев. Мелехов промолчал.