Сергеев хмуро взглянул на него:
– Кто знает, не считают ли они нас достаточно примитивными именно для такой ловушки? Они ведь тоже не в состоянии понять нас, как и мы их. Так что Мванг прав: это настораживает. Сколько мы ни бывали на острове, но двери открыты впервые.
Земляне были в растерянности. В растерянности тем более досадной, что они как раз собирались проникнуть в корабль. Но распахнутые люки…
Уже несколько раз они посещали остров группами по тричетыре человека. Непременными участниками этих групп были Сергеев и Буслаев, остальные менялись. Профессор хотел, чтобы каждый цивилизатор «потолкался» среди ящеров, но не забывал об осторожности. Пока одни разгуливали вокруг корабля, другие патрулировали в воздухе, готовые в любой момент ринуться на помощь. Эти вылазки на неприятельскую территорию хотя и пощипывали нервы, но проходили довольно однообразно. Чернопанцирные и белопанцирные ящеры попрежнему не обращали на землян никакого внимания. Только в последний раз, – неожиданно обернувшись и поймав острый взгляд только что равнодушно прошедшего мимо надзирателя, профессор ощутил холодящее чувство опасности и подумал, что, может быть, это равнодушие на самом деле вовсе не равнодушие…
Вскоре он убедился, что прогулки вокруг корабля ровным счетом ничего не дают, лишь громоздят одна на другую все новые и новые загадки. Для того чтобы понять общественную структуру, определить силы, сплачивающие это общество, угадать пути его развития, логически проанализировать все возможные варианты дальнейших событий, следовало пробраться в корабль, невидимкой пропти по его коридорам, взглянуть на жизнь ящеров изнутри, там, где она не подчинена жесточайшему регламенту. И вот открытые люки…
– Все равно пойдем, – сказал Буслаев, угадав колебания профессора. – Не можем же мы вечно тянуть эту канитель.
Буслаев, единственный из землян дравшийся с ящерами и победивший их, не знал сомнений. Как всякий боец, легко выигравший битву, он склонен был недооценивать врага, забывая, что военная удача переменчива. К счастью, профессор помнил об этом.
Но Сергеев помнил и другое. В каждом противоборстве наступает момент, когда победа достается тому, кто первый проявил решительность. И этот момент наступил. Земляне достаточно долго ходили вокруг корабля. Теперь они должны были либо войти внутрь, либо никогда больше не показываться на острове и уступить пришельцам инициативу.
Он быстро оценил обстановку. На острове их четверо. В воздухе Рене и Поль. Два патрульных танка на тот случай, если людям в корабле придется туго… А не все ли равно, два или двадцать? Помочь они ничем не смогут, поскольку невозможно будет позвать на помощь: корпус диска не пропускает радиоволны. Пусть патрулирует один доктор.
Металлическое щупальце быстро доставило Поля на землю. Он был очень доволен, хотя и старался этого не показывать. Зато Рене раздирали самые противоречивые чувства, когда он наблюдал сверху за маленьким отрядом. Тут была и откровенная зависть, что он отстранен от захватывающих событий и узнает о них только из рассказов, и привычное недовольство своим слабым, тщедушным телом и совсем не воинственным духом, и вместе с тем своего рода профессиональная гордость, что вот он, как несчетные поколения врачей до него, провожает на битву этих молодцов, чтобы потом, если понадобится, возвратить их к жизни.
– Идем в таком порядке: первый Буслаев, за ним я и Мванг, замыкают Курт и Поль! – скомандовал Сергеев.
Оставляя следы на снегу, они двинулись к кораблю. Попрежнему ни одного ящера не было видно, но Сергеева не оставляло ощущение, что в них впиваются тысячи глаз.
Василий подошел к люку и оглянулся, ожидая, пока подтянутся остальные. Потом вынул бластер и шагнул через порог.
Пять лет назад их встретили световые потоки, льющиеся со всех сторон; они закручивались в спирали, раскрывались и сходились, словно гигантские веера, и полностью скрывали стены. Теперь стены были открыты. Темно-серые, голые, без надписей и рисунков, освещенные ровным рассеянным светом, они сходились вдали, заворачивали, повторяя изгибы диска. Четкий стук каблуков летел впереди землян. Будто под металлическим полом были специальные акустические ниши, многократно усиливающие звуки шагов, передающие их затаившимся врагам…
Буслаев первый заметил, что коридор перестал следовать обводам диска, свернул в сторону и уводит в глубь корабля. Он остановился, поджидая профессора.
– Такое впечатление, что они открыли боковой проход и заманивают нас в ловушку.
Земляне сгрудились вместе, настороженно оглядываясь. В руках заблестели бластеры.
– Похоже на то, – согласился Мванг. – У меня отлично развита координация в пространстве, и я тоже заметил, что направление изменилось. Кроме того, я все время ощущаю чьи-то взгляды.
Сергеев задумчиво потер подбородок.
– Будем двигаться дальше, – наконец решил он. – Все равно обратный путь нам заказан. Максимум внимания, и ни в коем случае не сокращать дистанцию.
Они не должны были двигаться тесной группой. Силовые излучатели ящеров имели малый угол развертки, и одним аппаратом невозможно было поразить двух человек даже в полутора метрах друг от друга. Поэтому растянутая шеренга позволяла свободнее маневрировать.
Разумеется, ящеры могли использовать против каждого отдельный аппарат, но в тесном коридоре это было не так легко осуществить. И вновь Сергеев подумал, что тут кроется какаято тайна: такой совершенный корабль и такие примитивные орудия нападения… Заберись ящеры с враждебными намерениями в земной астролет, они были бы уничтожены мгновенно.
Однообразные, гладкие, без каких бы то ни было деталей, на которых мог остановиться глаз, стены медленно уплывали назад, сливались в серые размазанные полосы. Это однообразие действовало гипнотически. Утомленный мозг отказывался фиксировать окружающее, пропадало ощущение времени. Казалось, уже много лет бредут они по этим бесконечным коридорам, бредут без цели, в никуда. Тем разительнее оказался контраст, когда коридор внезапно влился в огромный, как площадь, зал. Буслаев сразу узнал его.
– Эге-ге, на этом стадионе я уже бывал, – загремел он, стряхивая оцепенение. – Осторожнее, друзья! Гостеприимные хозяева имеют обыкновение поджаривать здесь несговорчивых пришельцев.
Но на этот раз огня не было. В центре зала, перегораживая его от стены до стены, протянулась мутная колеблющаяся пелена, за которой могли спрятаться враги. Поэтому земляне не подошли близко, остановились метрах в двадцати, приготовились к обороне. Они понимали, что попали в ловушку, но вряд ли ящерам стоило рассчитывать на легкую победу.
Внезапно пелена заволновалась, по ней веером прокатились черные и белые полосы, и, когда они исчезли, показался дальний конец зала, размытый, колеблющийся. Так искажает очертания стена горячего воздуха, поднимающегося летом от нагретой земли.
– Они пустили генераторы вразнос, за красную черту, потому поле и колеблется: неоптимальный режим, – предположил Курт, физик по образованию. – Очевидно, рассчитывают защититься от бластеров.
– Но в таком случае и их оружие окажется бесполезным, оно же гораздо слабее бластеров, – недоумевающе произнес Поль. – Что же, мы так и будем торчать по обе стороны, недоступные друг для друга?
И в этот момент за силовой стеной показался ящер.
Хотя прошло пять лет, Сергеев и Буслаев сразу узнали его. Ошибиться было невозможно. Морщинистая голова с почти стершимся гребнем, челюсти с отвислыми от старости губами и выпавшими клыками, золотистый, багряного оттенка панцирь – это был командир корабля, руководивший на Такрии казнью. Он стоял на темно-оранжевом кубе неподвижно, как статуя. Вследствие какого-то оптического фокуса он казался огромным, под потолок, и глаза его горели, как два желтых прожектора. В руках он держал лингвистический аппарат.
– Теплокровные, вы нарушили договор. Вы не только не ушли с планеты, вы явились сюда, на территорию, занятую Великим народом. На этой территории действуют наши законы, и согласно им вы должны быть наказаны. Великий думающий приговаривает вас к небытию. Приговор будет приведен в исполнение немедленно.