А почему я, собственно, должен скрывать свои мысли от близких людей? Странная начнется жизнь, если все начнут друг друга обманывать, улыбаться, когда хочется плакать, и плакать, когда хочется смеяться. Фальшивая будет жизнь, ненастоящая.
– Я, пожалуй, подежурю у этой дыры,– сказал Ник.– Мало ли...
– Милицию надо вызывать,– сказала мама.– Или даже ФСБ.
– И всех нас арестуют за убийство несчастной старухи! – возразил папа.– В ведьму они не поверят. Это уж слишком – даже для ФСБ.
– Проход-то есть,– стояла на своем мама.– Вот пусть идут туда и разбираются.
– Там, наверное, барьер,– сказал Ник, указывая на пепел.– Иначе зачем Капитолине тратить энергию. Лучше мы сами все проверим для начала, а вот если не вернемся, тогда подключайте свою ФСБ.
– Как это не вернетесь? – возмутилась Дарья.– Зачем лезть куда попало? И вообще, никуда я Вика не пущу. Пропади она пропадом, эта Капитолина. Тем более что она ведьмой оказалась.
Ну и все такое. Разошлась – страшно смотреть. И все, представьте, тут же про нас и выдала.
Тут ее маме действительно плохо стало. Я даже испугался. И папа Иван испугался. Поднялась страшная суматоха. Вернулись обратно в свою квартиру, стали отпаивать маму лекарством. Я его попробовал – страшная гадость. По-моему, от этого лекарства маме еще хуже стало, поскольку она вдруг расплакалась и заявила, что дочери у нее теперь нет. Ну ясно – помрачение рассудка у человека. Дарья-то рядом стояла, да еще и ревела так, что стекла дребезжали.
– Я так и знала, Иван,– сказала мама голосом, от которого у меня мурашки побежали по телу.– Вот плоды твоего либерализма. А этого гончего пса надо бы выпороть и отправить куда подальше. Лучше всего – в милицию.
И еще много всякого она про меня сказала. Даже повторять не хочется. Потому что мама страшно расстроилась и горячилась. Но все равно мне неуютно стало, тем более что на порку она, кажется, всерьез намекала. Выпороть Героя, пусть даже я еще не Герой. Придет же такое в голову?
Конечно, вслух я возражать не стал. Кое-какой жизненный опыт у меня все-таки появился. Понял, что далеко не все свои мысли следует высказывать женщинам в лицо. Кое-что и придержать бывает не лишним. Уж на что Ник у нас болтун, а и тот помалкивал. Как воды в рот набрал, хотя мог бы и заступиться за брата.
– Боже мой! – всхлипнула мама.– Никуда она с тобой не полетит, слышишь, аферист с Гончих Псов?
– Никакой он не аферист,– возразила Дарья.– Ну что ты в самом деле?!
Не очень убедительно она меня защищала, да еще и голос при этом дрожал. Здорово она перепугалась, ничего не скажешь – даже больше, чем я.
– Все у тебя, Вик, не как у людей,– прошипел мне в спину Ник.– Надо было прежде с родителями договориться.
Я и хотел поговорить. Оно же неожиданно получилось. Кто бы мог подумать, что все так огорчатся. Радоваться бы надо.
Язык мой – враг мой. И надо мне было про радость заикаться? Дарьина мама, кажется, умирала, а тут прямо взвилась и влепила мне такую оплеуху, что в ушах зазвенело.
– Нам, пожалуй, лучше уйти,– сказал Ник.– Пусть мама немного успокоится, тогда и поговорим.
– Не о чем нам говорить,– сказала мама твердым голосом.– Уходите, и чтобы я вас больше не видела.
А Дарья промолчала. Вот она, значит, какая, эта самая любовь: то слова разные говорила, а тут воды в рот набрала...
И мы ушли в квартиру Капитолины.
– Перемелется – мука будет,– выдал свой взгляд на проблему Ник.– Утром отправимся. Сейчас темно, да и спать хочется.
Представьте себе, завалился сразу спать возле чертовой дыры. Вот такой у меня брат. Нет чтобы посочувствовать и все такое – захрапел, словно случившееся его не касается.
А мне спать не хотелось. Очень хотелось посмотреть, как там Дарья. Она ведь была совсем рядом – за стеной. Но я не стал навязываться: раз меня выгоняют, зачем унижаться? Значит – не любит. И с этим ничего не поделаешь... Хотя, с другой стороны, не Дарья же меня выгоняла, а ее мама. Но Дарья промолчала, а могла бы заступиться... Нет, не любит... А может быть, любит?..
Я довольно долго размышлял: любит – не любит... Пока не задремал. Проснулся – Дарья рядом! Я чуть не вскрикнул от неожиданности.
– Тихо ты, герой,– прошептала она мне в ухо.– Мама едва-едва уснула. Я с вами пойду, а то ищи тебя потом по всем параллельным мирам.
И засмеялась, правда, не очень весело.
Я обрадовался, потому что, когда Дарья со мной, мне кажется, что я действительно Герой. Или почти Герой – ведь дракона пока не убил. С другой стороны, жена-то уже есть. Значит, не такой уж я пропащий. И не лягушка досталась холодная, а горячая красавица. Волосы у нее мягкие, губы нежные... В общем, повезло мне, я так считаю. А то некоторые думают, что Вик – младенец. А Вик – он не хуже других, хотя и моложе некоторых. А молодость – дело поправимое.