– Сиди и не дыши.
Дышать там действительно было нечем. Это и не комната оказалась, а шкаф. Причем очень небольших размеров. Что называется, ни встать, ни лечь. Между прочим, подобные замкнутые пространства на отсталых в социальном плане планетах применяются в качестве пыточных камер для наказания закоренелых преступников. Но я-то ведь не закоренелый, тем более не преступник. За что мне-то такое? Баярду тоже не понравилось сидеть взаперти, и он начал беспокоиться, поднимать пыль.
– Ох и стены,– раздался грубый мужской голос.– Каждый чих от соседей слышно.
Чихал, между прочим, я, а вовсе не соседи. Но ее папе, видимо, и в голову не приходило, что дочка прячет кого-то в шкафу. И я очень даже хорошо его понимал. К тому же тут не просто гость, пришедший поговорить о том о сем, а в некотором роде зять... Во всяком случае, человек, желающий им стать.
Девчонка защебетала и стала родителей из комнаты выпроваживать: голова, мол, болит, спать пораньше лягу... Ее мама забеспокоилась, захлопотала – лекарство и все такое... В общем, она своим враньем добилась как раз обратного. Я всегда полагал, что ложью можно только навредить. Правда, мой брат Ник думает иначе. Он считает, что есть вранье, а есть хитрость, что Герою без хитрости никак нельзя. Одной физической силой зло не одолеешь – изворотливость нужна... Я так увлекся размышлениями, что даже задремал. Проснулся оттого, что кто-то меня за плечо тряхнул.
– Просыпайся, жених. Я тебе в кресле постелила, а ноги на стул положишь.
– Слушай, а как тебя зовут?
– Дарья.
Имя, в общем, ничего. Вик и Дарья – звучит, по-моему, более чем сносно. А уж когда мы вместе на балу покажемся, в нашем замке или в городской ратуше, у многих челюсти отпадут. Дарья, надо признать, редкая красавица! Да и я парень не промах.
– Спи, жених. Будешь приставать – маму позову.
Подумаешь. С какой стати я буду к ней приставать? И в мыслях ничего подобного не было! Просто мне здорово хотелось спать, а уснуть не удавалось, потому что некуда было вытянуть ноги – стена мешала.
Я взял и немного отодвинул стену в параллельный мир. Откуда же мне было знать, что там летучие мыши?
Дарья, конечно, заорала. Поднялся нешуточный переполох. Ноги я убрал, стену вернул на место, но две летучие мыши остались в спальне.
Едва я поставил барьер невидимости, как прибежали папа с мамой.
– Да что с тобой, Дашенька? – Мама сильно расстроилась, даже губы у нее тряслись.
– Летучие мыши это! – Голова у папы работала хорошо, он быстро во всем разобрался.– И откуда они взялись в центре Москвы?
Летучих мышей выгнали быстро – Баярд помог. Я совсем о нем забыл в суматохе, а он проявил в этом громком деле свойственную ему прыть. Баярд жутко не любит мышей, даже простых, не говоря уж о летучих. И тут я с ним абсолютно солидарен.
– Это еще что такое? – углядел наконец папа активную птицу.
– Не трогайте его, он мой! – Дарья даже руками замахала, словно собиралась взлететь вместе с Баярдом.– Мне его подарили.
Врала она, не краснея, я уже говорил. Даже историю какую-то на ходу выдумала. Приводить ее здесь не буду– все равно неправда. А папа дочери, похоже, верил. Обозвал, правда, авантюристкой, которая тащит в дом что ни попадя. Здесь папа, конечно, погорячился: Баярд такой уничижительной оценки никак не заслуживает. Но если принять в расчет сложность ситуации и недостаток информации, то следует признать, что человек он рассудительный и трезвомыслящий.
– По-моему, у девочки жар,– сказала мама.
Я тоже обеспокоился и даже потрогал рукой ее лоб и, понятно, сделал это совершенно напрасно. Девчонка от неожиданности громко вскрикнула, отчего ее маме стало плохо.
– Хватит вам! – твердо сказал папа.– У меня от ваших криков, девушки, голова заболела.
Дарья наконец-то улеглась в постель. Родители ушли, и я снова мог вздохнуть полной грудью.
– Вик, ты где?
– В кресле...– Я снова стал видимым – пусть любуется, мне не жалко.
– Откуда взялись летучие звери?
– Моя вина – сунул ноги в параллельный мир.
– А никто больше не залетит?
– Не залетит – я ноги в другую сторону вытянул.
Она мне не поверила, долго ворочалась и вздыхала. Я слушал ее вздохи и думал о том, как хорошо мы будем жить с ней на Парре. А потом уснул... И проснулся в самый критический момент: ее мама стояла в дверях и смотрела на меня.
Я сразу понял, что она сейчас закричит. И она действительно закричала. Разбудила всех. Но я уже успел стать невидимым.
– Только что здесь был! – Дарьина мама даже заплакала.– Летучие мыши, птицы, а теперь еще и этот...
– Доходишь ты, Людмила,– сказал папа.– Голые мальчики в глазах. С чего бы это?