Грязные сосульки волос, не менее грязные босые ноги, а уж одежда… Лоскут на лоскуте. И тем не менее… Я подошел поближе. Дурочка задрожала и замычала, поджимая ноги.
— Не бойся, — ласково как мог, протянул я, — я тебя не обижу…
Дурочка сжалась, как будто ожидала удара. Я очень-очень медленно протянул руку и отвел от лица волосы…
— Ола!! — вскрикнула Ана.
Дурочка… в смысле Ола… перепугалась и завыла в голос. Не обращая внимания на мои попытки остановить ее (да она просто отшвырнула меня в сторону!), Ана рванула к своей обретенной подруге и сжала ее в объятьях. Последствия были несколько неожиданными… Ола резко выпрямилась, как сорвавшаяся пружина, вытянулась в струнку, запрокинула голову как эпилептик… и обмякла.
— Ола… — тихонько позвала ее испуганная такой реакцией Ана.
Ола обвела нас бессмысленным взглядом и неожиданно разревелась. Ана обняла ее и тоже залилась слезами. Так они некоторое время всхлипывали в обнимку под ничего не понимающим взглядом бармена и утиравшей слезы платочком хозяйки. Я стоял над девчонками как дурак, гадая, что мне делать.
Наконец слезное извержение закончилось. Ола отстранилась и уже вполне разумным, хотя и непонимающим взглядом оглядела Ану, меня и всех окружающих.
— Ана? Граф Эрих? — ну да, она же не знает о моем переименовании… — Что происходит?
Она огляделась еще раз, стирая слезы и еще больше размазывая грязь по лицу:
— Где я? И что я здесь делаю?
В секунду в зале стало чрезвычайно шумно, как на заседании парламента при обсуждении спорного вопроса. Хотя говорило всего три человека. Ола, как выяснилось, ничего не помнила с момента, когда она легла спать во дворце две недели назад, поэтому сейчас она осыпала нас вопросами о происходящем и происходившем. Ана одновременно отвечала на вопросы Олы, рассказывала о путешествии и описывала свои чувства и эмоции, переполняющие ее в данный момент. Хозяйка вносила свой вклад в гомон рассказами о появлении и пребывании Олы в деревне (или селе). Я несколько раз попробовал вставить свое слово, понял бессмысленность подобных попыток и отошел к стойке. Бармен, философски наблюдавший сцену встречи разлученных подруг, плеснул мне кружечку пивка… Ах, когда придет мой срок покинуть этот мир, на втором месте по степени сожаления будет расставание с волшебным славийским пивом! На первом — разлука с принцессой…
Сдув пену и прихлебывая божественный напиток я с интересом слушал женщин, стараясь выделить из общего шума крупицы информации. Где-то между рассказом Аны о победе над огромной толпой злобных зомби (не зомби они, не зомби!!) и вопросами Олы («Ах, правда? Ох, неужели? А клыки большие?») я умудрился выловить историю появления Олы в селе, вставленную хозяйкой трактира.
Как Ола прошла к дракону никто не заметил, а дорогу она не спрашивала, видимо, ведомая гипнозом Хозяина или чем там он ее заколдовал. Деревенские обратили на нее внимание уже на обратном пути: идет из леса девушка, одета по-городскому, богато, глаза пустые, никого не видит, на вопросы не отвечает. Таким лунатиком Ола добралась до площади, где натолкнулась на столб и остановилась. Немедленно собравшийся деревенский консилиум установил, что девушка явно не в себе, на вопросы не отвечает, вообще не разговаривает, только мычит, а значит выяснить кто она и откуда не представляется возможным. Соответственно, решить, куда девать сей подарок судьбы тоже никто не мог. Конечным постановлением стало следующее: перед нами — явная дурочка, по одежде — из богатых, значит, какая-никакая родня ее будет искать, и, скорее всего, не очень-то обрадуется, если село ее не приютит. Да и жалко как-то убогую…
Приблудную девушку, новоокрещенную как Дурка, отдали на содержание в богатую семью с наказом следить, кормить, ухаживать. А так как лишний дармоед в семье никому на черта не нужен, то Дурку-Олу подряжали на разные мелкие поручения, типа, сходи туда, принеси то, благо убогая простые команды понимала. Мыться она не то, чтобы отказывалась, просто не мылась и все. И не переодевалась. Попытка раздеть и выкупать грязнулю закончилась диким визгом и несколькими прокушеными руками, после чего на гигиену дурочки семья махнула рукой. Лохмотья, болтающиеся на ней сейчас, были останками, или, вернее, остатками того самого городского платья, пришедшего в некоторую негодность после попытки местных парней темным вечерком употребить дурочку в кустиках. Неудачной. Один из покусителей до сих пор выглядит как жертва стаи бешеных кошек…
Интересно, неторопливо размышлял я, почему это Хозяин бросил похищенную Олу на произвол судьбы и распутных парней? Для чего он ее вообще похищал, чтобы она пересекла полстраны, заглянула в пещеру к дракону и рехнулась? Какой смысл? Какой смысл?… Внезапно до меня дошло.