Какое прекрасное лицо! Бывают же на свете такие люди…
Утром Рената, не теряя времени, решила искать себе работу. Не зная с чего начать, она спросила совета у дежурной по корпусу. Дежурная, пожилая добродушная женщина с расплывшейся фигурой и румяным свежим лицом, на миг задумалась.
— А специальность у вас есть? — спросила затем она.
— Я агроном, но я пока не хочу работать по специальности, — пояснила Рената, сконфузившись.
— А-а… Что же вас интересует?
Видя, что Рената в замешательстве, дежурная покачала головой.
— Сами не знаете, чего хотите. Бывает. Тогда вам лучше обратиться за советом в электронно-психологический отдел научно-исследовательского Института Личности. Там вам лучше всего помогут разобраться в себе. Дадут вам такие тесты (вопросы), а потом посоветуют, в какой области вам лучше всего работать. Я сама так выбирала работу, когда мне что-то нудно стало в торговой сети.
Рената улыбнулась и поблагодарила. Тесты! Как в педологии. Нет, это не по ней. Она сама выберет.
Рената спустилась вниз и подошла к справочному киоску в вестибюле гостиницы. Здесь вместо телеэкрана сидела и скучала милая, очень живая девушка.
Рената взяла у нее адрес Космического Института, где работал Кирилл Мальшет, и, подумав, адрес научно-исследовательского Института Леса, где директором была профессор Лосева. Сначала она добралась на метро до Космического Института. Она знала, что не осмелится войти туда и предложить свои услуги: что она могла там делать? Работать уборщицей? Так теперь убирали автоматы. Просто хотелось посмотреть, где работает космонавт Кирилл Мальшет, о котором она столько слышала, что ей порой казалось, будто они знакомы давно.
У Ренаты перехватило дыхание, когда она увидела здание Космического Института.
Огромный, серебристый полосатый шар из стекла и металла, подобно Сатурну, в черном блестящем кольце, он словно летел на фоне синего облачного неба.
С бьющимся сердцем и пересохшими губами Рената подошла ближе. Кольцо оказалось открытой опоясывающей шар галереей, а само шарообразное здание покоилось на основании из черного мрамора.
Полюбовавшись вдоволь, Рената вздохнула и медленно направилась назад к метро. Она шла и думала, как, наверно, захватывающе интересно работать в Космическом Институте, какие там интересные люди — космонавты, и работать бок о бок с ними — большая радость.
Она даже приостановилась: разве вернуться и попытать счастья? Но какое отношение имеет она к космонавтике? Просто захотелось чего-то яркого, необычного, романтического, общения с людьми фантастической судьбы.
До Института Леса пришлось добираться в другой конец Москвы. Рената остановила проезжавший свободный электромобиль.
Институт — старомодное трехэтажное здание из серого камня — находился в глубине огромнейшего парка, переходящего в питомник. На побуревших лужайках осыпались кусты роз. Под ногами шуршала листва.
Только подходя к массивным дверям, Рената с огорчением вспомнила, что следовало бы позвонить предварительно, может быть, Лосевой сегодня и нет в институте. Из дверей, надевая на ходу плащ, вышел молодой человек в очках, и Рената спросила его, где ей найти профессора Лосеву.
— А вот она пошла в питомник, догоняйте скорее, — кивнул молодой сотрудник в сторону удаляющейся женщины. Рената побежала по аллее. Она чуть запыхалась, пока догнала.
— Вы профессор Лосева? — спросила она, переводя, дух.
На нее, обернувшись, взглянула высокая худощавая спокойная женщина, очень загорелая, с морщинками в углах серо-зеленых насмешливых глаз и у выразительного рта. Она была в сером плаще, с непокрытой головой, подстрижена коротко, не по моде.
— Я Лосева. Слушаю вас. — Она замедлила шаг, но не остановилась. Рената пошла рядом с ней.
Солнце пригревало по-летнему, в кустах попискивали какие-то птицы.
Рената спросила, нет ли для нее какой-либо работы.
— Какую вы хотите работу?
— Все равно, лишь бы работать у вас. Меня очень заинтересовали ваши работы по преодолению времени в лесоводстве. Я в Москве совсем одна. А когда читала вашу статью в «Известиях», словно родных встретила.
— Вон оно что… Вы откуда сами?
— С Волги. Село Рождественское.
— Образование?
— Трудно сказать… Пожалуй, так: незаконченное высшее. Сельскохозяйственная академия имени Тимирязева.
— Ах, вот как! Агроном? Почему же не закончили академию?
— Да я ее, собственно, закончила, но… Это было очень давно, наука с тех пор ушла далеко вперед. Вот почему я…
— Давно? Но вам, по-моему, не более как двадцать два — двадцать три года?
— Двадцать три. Это целая история, вы все равно не поймете или… не поверите.
— Гм! У кого вы учились?
— У профессора Прянишникова. Он даже оставлял меня при кафедре земледелия. Но я отказалась…
— Что?! — Лосева даже остановилась.
Рената густо покраснела. У нее вырвался жест досады.
— Мои знания как раз в объеме Тимирязевской академии по программе 1932 года. Мне, конечно, надо догонять, и я догоню.
— А вы очень странная девушка. Самоучкой, что ли?
— У меня очень странная история. Пожалуйста, не спрашивайте меня… сейчас! Когда-нибудь я расскажу.
— Если я заслужу ваше доверие? Давайте присядем на эту скамеечку и поговорим. Вот так. Что вас больше всего интересует?
— Меня интересует генетика. То, что вы сделали, — гениально. Вырастить дуб за три года! Три года от желудя до плодоношения. Это же прекрасно! Я была бы счастлива работать под вашим руководством, хоть чернорабочей.
— Теперь же нет никаких черных рабочих. Их заменили автоматы. Лаборантом пойдете?
— Ой, спасибо, профессор…
— Меня зовут Таисией Константиновной. Я никакой не гений, просто я своей проблеме отдала полвека и работала… весьма напряженно. Идемте, я покажу свои кедры.
Лосева легко поднялась и повела Ренату по тропке в глубь питомника.
— Вы знаете, кедры не поддаются почему-то. Я всю жизнь бьюсь над кедрами. Но пока не получается, они по-прежнему медлительны.
— Не хотят спешить?
— Не хотят. А когда вы можете выйти на работу?
— Хоть завтра.
— Завтра меня здесь не будет, а я бы хотела сама вам показать, в чем будут ваши обязанности. Приходите уж в понедельник. Завтра я весь день буду в Космическом Институте.
Рената слегка вскрикнула от удивления.
— В Космическом Институте?
— Что вы так удивились? Их, как никого, интересует проблема преодоления времени в лесоводстве. Они готовятся озеленять Марс. Я работаю у них два дня в неделю. Организовываю там филиал нашего института. Лес и космос! Когда-то была такая песня: «И на Марсе будут яблони цвести». Так вот они хотят начать именно с яблонь… По моему совету. Потому что яблони у меня растут всего быстрее. Но требуется приучить их расти и плодоносить в атмосфере Марса.
— А не мало ли солнца?
— Там будет еще несколько солнц — искусственных. В проекте они уже существуют.
— О!!!
— Я вижу, вы большая фантазерка. Может, вам хотелось бы работать в Космическом Институте? Вижу, что хотите.
— О, спасибо! А я… сумею?
— Работа такая же, как здесь. Мне как раз нужен там хороший, исполнительный лаборант.
Рената, просияв, схватила руку Лосевой и пожала.
— Вы занимаетесь спортом? Это хорошо, — заметила профессор, помахав онемевшей рукой. — Молодежь нынче помешалась на космосе. У меня сын космонавт. Впрочем, он отнюдь не романтик. Он-то как раз не рвался в космос, его послали туда работать. Начальник Лунной обсерватории.
— На Луне! Вместе с Кириллом Мальшетом?
— Вы знаете космонавта Мальшета?
— Его семью. Ведь Кирилл родом из нашего Рождественского.
— Ах да! Значит, вы землячка Кирилла Мальшета? Смотрите, вот эти кедры… — все, чего я добилась за столько лет… Ускорение роста процентов пять, не больше. Правда, хороши? Но в Сибири они лучше.
Они долго смотрели в молчании на кедры.
Еще молодой кедровый бор. Сероватые стволы, как колонны, поднимались к небу. Мощная темно-зеленая крона медленно колыхалась на ветру — там был ветер в высоте, в вершинах кедров, внизу — совсем тихо. Сильные крепкие ветви как бронзовые канделябры. У подножия, на опавшей хвое, лежали крупные кедровые шишки.