Хэм в замешательстве уставился на это творение венерианс— кой природы. Вид существа был ужасен: трехглазое, двурукое, четырехногое — совершенно не похожее ни на одно из известных животных. Как и у аборигенов Хотлэнда, на каждой руке было по два пальца, но заканчивались они не клешней, а длинными острыми когтями.
А что за морда! Не лунообразная, лишенная всякого выраже— ния физиономия венерианца, а перекошенная от злобы, мрачная образина с глазами вдвое большими, чем у аборигенов. Оно еще дышало, глаза горели ненавистью; а когда Хэм захотел подойти поближе, чудовище, нащупав рукой камень, из последних сил метнуло его в человека. Затем оно издохло.
Разумеется, Хэм понятия не имел, что это такое. На самом деле это был так называемый Triops Noktivivans — трехглазый обитатель ночи — весьма странное полуразумное существо, единственное известное людям из населяющих ночную сторону Венеры. Время от времени останки этих тварей находили в тем— ных ущельях Гор Вечности. Пожалуй, из всех животных освоен— ных планет это было наиболее свирепым, абсолютно диким и, вне всякого сомнения, самым кровожадным.
При звуке выстрела дождь стручков мгновенно прекратился, но вопли и дикий хохот усилились. Хэм воспользовался этой передышкой и быстро натянул маску на лицо девушки — она по— теряла сознание, едва успев надеть ее наполовину.
Послышался сухой треск, и камень, отскочив от скалы, уда— рил его в руку. Вслед за первым вокруг защелкали десятки других. Черные фигуры все чаще мелькали на фоне полоски не— ба, их дикий хохот звучал издевательски. Хэм выстрелил, до него донесся визг боли, но животное сумело зацепиться за скалу.
Вокруг градом сыпались камни. Они были не больше морской гальки, но брошены с такой силой, что свистели в воздухе, как пули, и при попадании наносили раны даже сквозь защитную ткань комбинезона. Хэм перевернул девушку лицом вниз, но в спину ей ударил камень, и Пэт слабо застонала. Тогда он нак— рыл Патрицию своим телом.
Положение становилось критическим. Во что бы то ни стало он должен сделать попытку прорваться обратно, даже несмотря на то, что выход заблокирован «живым тестом». Хэм подумал, что, защищенный тканью комбинезона, он, может быть, сумеет пройти прямо по «тесту». Надежда была ничтожная — клейкая масса скорее всего накроет их с головой и оба задохнутся, но выбора не было.
Хэм взял девушку на руки, крепко прижал к себе и ринулся к выходу из каньона.
Следом, многократно отраженный от стен, несся издеватель— ский хохот вперемежку с гиканьем и визгом. Камни то и дело попадали в Хэма, причиняя резкую боль. Один ударил в голову, и он, запнувшись, ткнулся в скалу. Но, несмотря ни на что, он упрямо бежал дальше. Он уже понял, что придавало ему си— ду — девушка у него на руках. Во что бы то ни стало он дол— жен спасти эту красивую злючку Патрицию Берлингейм.
Хэм добежал до поворота. Высоко на западной стене слабо горели лучи солнца; прорвавшиеся сквозь легкие облака. Уви— дев свет, его кровожадные преследователи отпрянули глубже в тень. Глаза этих тварей не выносили дневного света, и это обстоятельство увеличивало шансы людей: держась по возмож— ности ближе к восточной стене, можно было под ее прикрытием идти дальше в большей безопасности.
Впереди был еще один поворот, за которым разлилось «живое тесто». Он выглянул за угол, и ему вдруг стало не по себе: трое его преследователей, сбившись в кучу, азартно пожирали ноздреватую вонючую массу. Увидев Хэма, они дико заверещали и в беспорядке отступили, пытаясь скрыться, но поздно. Двоих он уложил на месте, а третьего — чуть позже, когда тот ка— рабкался вверх по стене. С глухим чмоканьем животное свали— лось прямо в «тесто».
И вновь Хэм почувствовал слабость. Белая масса внезапно подалась во все стороны, и в центре неровного круга просту— пило мертвое тело. Даже такое всепожирающее чудовище, как «живое тесто», брезговало этими тварями *.
Но, стреляя в последнего, Хэм обратил внимание на неров— ный выступ, идущий вдоль стены, дюймов
* Тогда еще не было известно, что формы жизни с ночной стороны Венеры способны поглощать и переваривать флору и фа— уну дневной стороны, в то время как обратный процесс был не— возможен. Ни одно животное с дневной стороны не способно по— едать формы жизни ночной стороны планеты ввиду наличия в последних целого ряда метаболических алкалоидов (прим. авто— ра).
двенадцати шириной. А что, если… Да, он должен попытаться пройти по нему, чтобы выбраться из западни. Конечно, пройти по узенькой полоске под градом камней, да еще с девушкой на руках, было почти невозможно, но он должен попытаться! Иначе им не выжить.
Хэм поднял девушку на плечо, чтобы освободить правую ру— ку, вставил в пистолет новую обойму и, не целясь, выстрелил несколько раз в мелькающие наверху тени. На минуту каменный дождь прекратился, и с судорожным волнением, напрягаясь до боли в мышцах, Хэм ступил на карниз.
Вокруг него снова посыпались камни. Шаг за шагом, словно по лезвию ножа, отчаянно балансируя над белой массой «живого теста», Хэм упорно двигался вперед. Смерть под ногами и смерть над головой! И так, фут за футом, дрожа от напряже— ния, он наконец миновал поворот и вышел на ту сторону. Здесь солнечные лучи освещали уже обе стены каньона. Спасены!
По крайней мере, он спасен. Хэм вдруг похолодел при мыс— ли, что, пока он топтался над проклятым «тестом», девушка могла задохнуться. Хэм быстро перенес ее к противоположному склону, где солнечные лучи едва не достигали земли, осторож— но уложил на камни и сорвал с нее маску. Лицо Пэт покрывала мертвенная бледность, а кожа была холодна, как мрамор.
Однако это была не смерть, а лишь наркотический обморок. Через час девушка пришла в себя, хотя была еще очень слаба и сильно испугана. И, как ни странно, ее первый вопрос был, уцелела ли сумка.
— Да вот она, — проворчал Хэм. — Что в ней такого уж цен— ного? Какие-нибудь дневники наблюдений?
— Дневники? О, нет! — На ее щеках выступил слабый румя— нец. — Там… я все хотела сказать, но никак не получалось. Там твой зикстчил.
— Что-о?
— Ну да. Я… конечно, я его тогда не выбросила. Он твой по праву, Хэм. Множество британских торговцев точно так же промышляют в американской зоне Хотлэнда. Я просто разрезала мешок и спрятала стручки у себя. А чтобы ты поверил, бросила вниз несколько веток. Они и поросли плесенью.
— Но… зачем?
Румянец усилился.
— Я хотела наказать тебя, — прошептала Патриция. — Ты… ты держался со мной так холодно, так отчужденно.
— Я? — Хэм обалдело уставился на нее. — Да ты себя-то вспомни!
— Может быть… сначала… Сам посуди — вломился ко мне в дом… Но потом, Хэм, когда ты нес меня во время грязевого извержения… все ведь было уже иначе.
От волнения Хэм глубоко вздохнул. Внезапно он сгреб ее в свои руки и осторожно прижал к себе.
— Я не собираюсь ссориться с тобой и выяснять, кто прав и кто виноват, — сказал он, глядя прямо в эти прекрасные серые глаза. — Но есть одно дельце, и оно не терпит отлагательств. Мы с тобой сейчас же отправимся в Эротию и там немедленно обвенчаемся в доброй американской церкви, если, конечно, ее уже успели отстроить, а если нет — тогда нас поженит добрый американский закон. И впредь чтобы я не слышал ни о Проходе Сумасшедшего, ни о путешествии через Горы Вечности. Ясно?
Она бросила взгляд на огромные, поблескивающие на солнце пики, зябко поежилась и ответила кротко:
— Конечно, милый!
Перевод с английского А. Циммермана