Иоганн шёпотом выругал себя за неосторожность и постарался не сбавлять темпа, хотя незнакомец не проявлял к нему интереса и даже не смотрел в его сторону. Подобное поведение выглядело подозрительным, тем более, что хищный профиль всадника отнюдь не внушал доверия. Тонкий, заострённый нос, курчавая борода и длинные, густые волосы придавали ему большое сходство с мрачными фанатиками одной дальней планетной системы, чьё сверхмистическое видение мира было не по душе даже правящим функционерам «Элиты». Вооружён он был стандартно, имея при себе треугольный щит, саблю, короткую булаву с массивными шипами и стальные дротики — как и у большинства из тех конников, что частенько появлялись и кружили около Базы. Порой они подъезжали к самому краю силового защитного поля, которое всегда включалось в такие минуты; долго всматривались в сверкающую громаду здания, а потом безмолвно удалялись. Они не проявляли ни малейшего желания вступать в какие-либо контакты, как, впрочем, и работники самой Станции, ибо местные обитатели никому не нравились. От них исходили даже не враждебность или некая абстрактная угроза, а просто что-то «атавистически дикое». Так или очень похоже выразилась однажды технолог Элен Сач, хотя и без всяких оснований к подобному выводу. Дистанционно-антропологический анализ тогда подтвердил, что налицо обыкновенные люди; скорее всего, потомки колонистов, работавших некогда на этой планете, или древних упрямцев, отказавшихся её покинуть. Такие суровые личности встречались во множестве звёздных систем Галактики, заселявшихся на протяжении тысячелетий хаотично и бестолково. Правда, их оружие и способ передвижения поначалу показались безобразно анахроничными, но объяснение этому скоро нашлось, когда Кирилл Инфантьев из обслуги волнового генератора вляпался на вездеходе в обширное болотце, где у него всё перестало работать. Хорошо ещё, что это случилось при ясной видимости и в двух шагах от Базы — помощь была оказана немедленно, хотя и пришлось изрядно повозиться. Здесь по-настоящему и состоялось знакомство с феноменом, который назвали «технической мёртвой зоной»…
Конечно, никто не сомневался, что рано или поздно встреча с аборигенами состоится, и это, как всегда, породит целый комплекс проблем. Главным образом, беспокоился сам начальник Станции, так как по инструкции сделать первый шаг в данном направлении предстояло именно ему. А заниматься этим делом очень не хотелось, учитывая немалый риск — неизбежный спутник любого контакта. Ладвин помнил, что в отчётах экспедиций, с которыми он познакомился при гипнообучении, прямо или косвенно обязательно ставился вопрос: а не лучше ли, высадившись на неизвестную планету и немного обустроившись, вообще не совать нос в местные дела? Однако ответ приходил только отрицательный, ибо почти всегда, за редкими и даже редчайшими исключениями, создание Станций Защиты и Контроля было лишь пробным шагом, за которым рано или поздно следовали другие, хорошо рассчитанные шаги, конечная цель которых легко угадывалась. Факторов, влиявших на сей процесс возвращения заблудшей галактической овцы в объятия той или иной цивилизации, было множество; порой события принимали драматический оборот, особенно при столкновении глобальных интересов разных космополитических конгломератов.
Ладвин, однако, считал, что подобная беда ему не грозит. Удалённость пресловутой «А-312/ХХ» практически от всех систем и поселений оказалась, и в самом деле, столь невообразимо огромной, что стала своеобразной гарантией от взрыва политических страстей в честь очередного её открытия. Из всех «точек» это была самая захолустная «точка», невесть когда впервые обнаруженная и освоенная — одинокий и никому не нужный фортпост человечества посреди пустого и мёртвого Космоса. И спокойная служба явилась бы для новой команды весьма существенной компенсацией за все неудобства, так или иначе связанные с этим назначением. Оставалось только поладить с местными, но…
Иоганн вновь покосился на своего спутника и поморщился: действительно, на редкость противный тип, а почему — и самому непонятно. Вон движения делает какие-то очень уж развязные: ёрзает в седле, словно под хмельком, а плечами так подёргивает, будто хочет почесаться, но руку поднять ему лень… Однако этот раздражённый ход мыслей не получил дальнейшего развития и моментально сник, потому что из-за пригорка вдруг появилась группа новых всадников, загородивших собою дорогу.
Профессиональная реакция бывшего армейского офицера опередила всё — и самообладание, и элементарную осторожность, и даже простой здравый смысл. Ладвин и моргнуть не успел, как уже стоял на полусогнутых ногах, выдвинув левую немного вперёд, и держал прямо перед собой обеими руками бластер. Мощный, большой разрушительной силы излучатель с полной энергетической обоймой и спущенным предохранителем. Вот только…
На появившихся людей его молниеносные движения не произвели никакого впечатления, словно стоять под прицелом чужого оружия было для них делом привычным. Их оказалось четверо — трое мужчин, одетых с головы до ног в костюмы, изготовленные из вполне современного защитного кожзаменителя, и совсем ещё юная девушка с ясным и спокойным не по возрасту лицом. У неё были светлые глаза и короткие золотистые волосы, которых редко касалась расчёска. Впрочем, небольшая лохматость отнюдь не портила впечатления, а симпатичная чёлочка и вовсе придавала бы вполне домашний вид, если б не маленькая резная корона на голове, очень искусно сделанная из яркого металла с точечными алмазными вкраплениями. Ладвин довольно быстро вспомнил, что это — символ и знак власти, распространённый в далёком прошлом и почти не встречающийся сейчас. Он внимательно вгляделся в загадочную всадницу и с некоторым чисто мужским разочарованием обнаружил, что красивой назвать её трудно. Черты лица были хоть и пропорциональны, но маловыразительны, а слегка вздёрнутый носик и глубокая ямочка на подбородке позволяла их хозяйке претендовать лишь на миловидность. Она уставилась на Ладвина и вдруг лучисто заулыбалась. Улыбка сразу добавила ей привлекательности, и начальник Станции поспешил отвести раструб бластера немного в сторону. Ему удалось заметить несколько любопытных мелочей: в частности, брюки и сапожки девушки были изготовлены из мягкого коричневого материала, очень похожего на тот, что идёт на спецкостюмы. В отличие от мужчин на ней не было куртки, а её пушистый свитер, отложной круговой воротник которого полностью закрывал шею, казался весьма поношенным. Из оружия у незнакомки были только дротики, тогда как у её кавалеров всего хватало — полный боевой комплект плюс массивные цепи, свисавшие с седельных крюков чёрными маслянистыми кольцами.
Попутчик Ладвина явно был из этой же компании, ибо немедленно подъехал к ней и занял крайнюю позицию. Анфас он выглядел так же угрюмо, как и в профиль. С минуту бородач лениво разглядывал человека, стоявшего перед ним в напряжённой позе, а затем столь же лениво задал вопрос.
Красивый, выразительный язык показался Ладвину знакомым. Правда, поначалу он не понял ни слова, однако таинственные механизмы памяти уже включились в работу, очень скоро выдав ответ, который оказался неожиданным. И хотя мозг уже владел достаточной информацией, начиная с фонетики и кончая акцентом, Иоганн всё ещё не мог как следует оценить возникшую ситуацию и затянул молчание настолько, что тот же самый вопрос был задан ему вторично. Звучал он так:
— И что это у вас в руках, любезный?
Нагловатой интонации вполне хватило, чтобы привести начальника Станции в чувство. Повеяло чем-то очень знакомым — возникло то обычное положение, когда отвечать стоило не по сути, а на манеру. Ладвин медленно поднял ствол бластера вверх, к плечу, и прищурился.
— Надеюсь, вы угадаете, — ответил он, немного растягивая непривычные слова. — Если принять во внимание, что один выстрел из этой штуки способен устроить здесь хороший пожар…
— Понятно, портативный огнемёт, — всадник скучающе зевнул и добавил: — Так вы его спрячьте, он ведь всё равно не действует…
«Однако!»
Намёк не слишком скрывал пока ещё расплывчатые контуры приказа, но Ладвин вовсе не собирался безропотно капитулировать. Поэтому он с минутку постоял, глядя в небо и как бы размышляя, а затем неопределённо пожал плечами и не спеша убрал оружие в кобуру.
— Прекрасно! — донеслось до Иоганна. — Перед нами вполне разумный человек. Мне кажется, с ним можно иметь дело!
Воин, давший столь лестную оценку Ладвину, находился ближе всех к девушке и если походил на неё, то лишь своей молодостью да ещё некоей общей властностью лица, когда одного взгляда достаточно, чтобы понять, как важно считаться с этим человеком. Он был среднего роста, строен и вообще хорош собою — белозубый, ухоженный шатен с красивым пробором справа. Единственный из всех мужчин чисто выбритый и без усов.