— Опять Серж! Нет, у тебя с ним явная несовместимость! А жаль. Поверь, он мог бы принести вам большую пользу.
— «Вам»? Прелестное уточнение! Знаешь, я впервые слышу об аккуратном разделении интересов…
— Ох, прости, я не так выразилась!
— Ой ли? Ты — очень хороший человек, Малинка, но, к сожалению, одного хорошего для жизни всегда было недостаточно. Ты и в самом деле думала, что мы заехали далеко вперёд от основной группы для чтения и выслушивания нотаций? Ни в коей мере, моя давняя подружка, ни в коей мере! Я собирался поставить перед тобою ряд важных вопросов.
— Честное слово, мне не хотелось бы…
— Мне тоже. Итак, скажи: зачем здесь Ольда?
Малинка плотно сжала губы. Помолчав, бесстрастно сказала:
— Таково было желание Старшей Королевны.
— Ага, это я понял, представь себе, — Мстислав печально двинул головой. — Я так же осознал, что Их Высочество мне уже не доверяет. Меня перестали приглашать на приёмы в Малый Замок!
— Помню. Ты терпел-терпел и как-то заявился без приглашения. Знаешь, это было великолепно!
— Да? Возможно… только потом Хельга перестала со мною разговаривать вообще.
— А ты чего ждал? — рассмеялась Малинка. — Нарушил высочайшее повеление, прервал танцы, чуть ли не насильно поцеловал сестре ручку!
— Говорят, были времена, когда подобные дерзости воспринимались королевнами благосклонно и даже поощрялись…
— А-а, значит, не зря болтали! — оживилась Малинка. — И не смей возражать: мы, женщины, имеем полное право сплетничать, это для вас должны быть ограничения!
— Ах, женщины… — с намёком протянул Мстислав. — Ну, если и впрямь «женщины», тогда, конечно… Но от простой подруги детства я был вправе ожидать хотя бы дружеского предупреждения.
— Возможно, ты не знаешь, но когда-то я была немножко влюблена в тебя… до тех пор, пока не поняла, что совершенно тебе не интересна и только надоедаю своей приставучестью. Впрочем, дальше продолжать не буду.
— Так вот в чём дело! Стало быть, давняя обида и помешала?
— Никакой обиды, — раздельно отчеканила Малинка. — Наоборот, я трезво поразмыслила и решила не портить твои честолюбивые планы.
Мстислав отвернулся и принялся разглядывать край видимого горизонта. Малинка, склонив голову, выжидающе наблюдала за ним. Потом вздохнула и примирительно сказала:
— Напрасно ты ищешь в моих словах какой-нибудь скрытый упрёк. Напротив, я хочу сказать, что понимаю тебя, а поскольку то давнее увлечение было не слишком серьёзным, то и наши отношения не испортились. Дело тут в другом. Поверь, я почти на твоей стороне, но и моему другу детства не мешало бы окончательно сделать выбор.
— Подумай, на что ты намекаешь, — не оборачиваясь, быстро проговорил Мстислав. — Века мы были единым целым, о каких-то трениях и речи не возникало! И вдруг сегодня выясняется, что Династия имеет претензии — и к кому? К нам, боевому Корпусу, своей верной и единственной опоре! А так как мой авторитет среди военных непререкаем…
— Одну минуточку, дружок! — неожиданно очень жёстко перебила Малинка, резко поведя перед собою ладонью в мягкой замше. — Мне бы хотелось сразу кое-что уточнить. Для начала: какое отношение имеет к витязям граф Франц 126-ой Усталый, и почему вас, как неразумное стадо, надо постоянно держать в некоей идеологической узде?
Мстислав медленно повернулся к девушке, в облике и повадках которой не осталось и следа от недавней взбалмошности, и мгновенно оценил вздёрнутый подбородок с углубившейся ямочкой, недобрый прищур глаз, расправленные плечи и правую руку, выразительно помахивающую охотничьей перчаткой. Он вздохнул и деланно-небрежно произнёс:
— Никак не ожидал тебя увидеть в состоянии полной боевой готовности да ещё по отношению к моей скромной персоне…
— Могу подтвердить, что ты много чего ещё не ожидаешь, — спокойно констатировала Малинка. — Например, что нам стало известно, как надоело некоему Мстиславу подчиняться бесцеремонным указаниям некоторых лиц, считающих себя более компетентными в вопросах общего руководства. Лично Старшей Королевне неприятно видеть странную зависимость самого сильного витязя от персон, тайно и важно именующих себя «политиками». Не вздрагивай, пожалуйста, это, как выражается Серж, давно уже «секрет Полишинеля». Не знаю, правда, что это точно означает, но, думаю, так говорят люди, не желающие считаться дурачками в глазах окружающих. Хочу предупредить — какие бы выводы из случившегося ты ни сделал… Изволь не перебивать меня, я ещё не закончила!
Последняя фраза, хотя и не была выкрикнута, а просто сказана, тем не менее грянула, словно гром — создалось такое впечатление, что девушка произнесла её через невидимые мощнейшие громкоговорители. Невероятная сила голоса растревожила всю равнину, и массовый взлёт ворон и галок с обезвоженной земли был ему ответом. Птиц оказалось очень много; взбудораженные, они ещё некоторое время с резкими, однообразными криками носились в воздухе, перечёркивая небо своими тёмными телами. Мстислав остро глянул на разгневанную Младшую Королевну и благоразумно решил не возникать. Покорно склонив голову, он стал рассматривать почву под копытами коня, а Малинка ещё с минуту широко раздувала ноздри, стараясь успокоиться. Наконец её грудь перестала высоко вздыматься, а голос вернул себе интонации и звук обычного человека.
— И последнее, — деловито сказала она. — От лица моей сестры и по её настоятельной просьбе я вторично предлагаю вам, витязь, официально определиться. Понимаю, ты не ожидал такого поворота и, поверь, я его специально не готовила. Все говорят, что я плохая актриса и не умею врать, как будто подобное умение является для Королевен совершенно необходимым достоинством… Так вот, нам стало известно, что «политики» всерьёз обсуждают идею дальнейшего существования Династии, но не старой с фамилией Рэчери, а в корне обновлённой. Она могла бы именоваться, скажем, «Династией Усталой» — что поделать, истинную фамилию своего рода граф скрывает так тщательно, словно за ней числятся преступления, за которые и тысячи лет спустя любым потомкам не будет прощения. Прошу тебя, сохраняй спокойствие и не хватайся руками за что попало. Представь, эта сенсация меня не слишком и потрясла. К тому же вовремя довелось убедиться, что как раз на языке некоторых солидных людей подобное поведение и называется «политикой», хотя для меня оно было и остаётся подлостью и предательством. Ничего, я как-нибудь подобное откровение переживу. Кроме того, я ни на что и никогда не претендовала, за исключением достойного к себе отношения. Но прошу твёрдо запомнить: Старшая Королевна ни в чью пользу отрекаться не собирается, и за неё я без колебания уничтожу любого! Пусть вас не вводит в заблуждение, что мы с сестрою частенько собачимся — это наши чисто девчоночьи ссоры. Но в мало-мальски серьёзных вопросах я целиком и полностью, от ушек и до хвостика, на её стороне. Прости, но меня всю жизнь воспитывали именно в таком духе. В том числе, и дядя Франц.
— Да нет, подобный солдафонский тон к воспитанности никакого отношения не имеет, — поморщился Мстислав, но головы не поднял. — Сейчас из тебя прёт хамская выучка Сержа и ничего больше. Грустно, что всё так получилось. С твоей сестрой я объяснюсь сам.
— Это сколько угодно, — согласилась Малинка. — Я только исполнила её просьбу, остальное решать вам. Поехали обратно?
— Возвращайся сама, — вяло проговорил витязь, — скажи Командору, что всё хорошо, и так далее. А я обожду вас здесь, мне нужно немного прийти в себя.
— Мстислав, — забеспокоилась Малинка и закружилась на коне вокруг витязя, тщетно пытаясь поймать его взгляд, — с тобой всё в порядке? Ох, сколько же грубостей мы наговорили друг другу! Ну, прости же меня — я по-прежнему тебя люблю, как… как товарища, и по-прежнему доверяю. Если бы вы только нашли с сестрою общий язык!
— Постараюсь, — невесело улыбнулся витязь. — Не беспокойся, проблем нет… и однако, пожалуйста, оставь меня сейчас одного.
— Хорошо-хорошо, я понимаю, — торопливо проговорила Малинка и так резко пришпорила своего коня, что тот сначала совершил гигантский прыжок и лишь потом перешёл на ровный бег. При этом девушка несколько раз оборачивалась и перестала волноваться только тогда, когда Мстислав ободряюще помахал ей рукой.
Подождав, пока Младшей Королевны не станет видно, витязь ловким движением достал из перемётной сумы небольшой передатчик и выключил его. Потом он тронул коня и неспешным шагом начал спускаться по другую сторону холма, держа курс на скрюченные деревья без листвы, которые одиноким, невзрачным видением маячили в паре сотен метров поодаль. По мере приближения к ним становилось ясно, что там находится низкорослый всадник на вороном коне. Он расположился спиной к Мстиславу, и его лица, скрытого к тому же капюшоном чёрной куртки, не было видно. В правой руке всадник держал точно такой же передатчик — его он внезапно швырнул через плечо точным, сильным броском в тот момент, когда витязь подъехал совсем близко. Мстислав приподнялся на стременах, поймал пластиковую коробочку и остановился за спиною неизвестного, не доехав до него несколько шагов.