Малинка в очередной раз вздрогнула, потом с трудом подняла голову, но посмотрела на сына Командора с такой отчаянной благодарностью, что он сразу поменял отцовское «увлечься» на безрассудное в данной ситуации «влюбиться». К счастью, внимание мадемуазели Ласкэ было в самый раз отвлечено — ей поспешили принести и горячее, и отдельно, и густо посыпанное мягкой шоколадной крошкой, после чего продолжили разъяснение проблем личной безопасности на данной малой станции. Восхитившись, что скромный работник королевского аппарата имеет такие потрясающие технические познания, Командор добавил однако парочку уточнений.
— Во-первых, — сказал он, — фройляйн Ольда позабыла одну ма-а-ленькую особенность эксплуатации жилых помещений на опасных планетах… Да-да, к величайшему сожалению, ваш мир враждебен простому человеку! Но спать сегодня, заверяю вас, можете совершенно без страха. Ваша гипотетическая злющая гусеница, обладай она даже десятками длинных ног и скоростью гепарда, способна, конечно, на всех парах проскочить мимо датчиков защиты, но потом ей предстоит лишь унизительно биться своей глупой мохнатой головой о несокрушимую стену! Внутрь ей не удастся проникнуть ни через дверь, ни через окно, пусть и то, и другое находится в самом аварийном состоянии — вот как здесь. Все визуально-вентиляционно-входные отверстия зданий, расположенных в экстремальных условиях среды обитания, в обязательном порядке днём и ночью должны прикрываться ещё и второй степенью защиты, напрямую связанной с силовым полем гравитационного генератора. Так что зловредное насекомое, попытайся оно забраться в разбитое окно и потревожить чуткий сон молодой девушки, будет немедленно отброшено назад ударом, по мощи абсолютно равным нападающему действию. А во-вторых, я с вашими жизнями экспериментировать не намерен — я не Иоганн Ладвин и экономить на здоровье людей не собираюсь. Поэтому, как только все витязи окажутся здесь, в помещениях, тотчас же будет включена общая силовая защита станции — помимо датчиковой. Энергии тут хватит на годы работы, будьте уверены!
— И всё же был случай, когда не помогли никакие меры предосторожности, — задумчиво сказал Мстислав, помешивая «каппучино» ложечкой. Ольда сразу же поспешила укоризненно добавить: «Вот видите!»
— Да были ли они приняты, эти меры? — моментально отреагировал Командор. — Я сильно сомневаюсь! Впрочем, уважаемый витязь, вам, конечно, лучше знать!
— В самом деле, Мстислав, — подал голос и Роман, закончивший успокаивать взглядами расстроенную Младшую Королевну, — припомните, пожалуйста, что же тогда произошло? Может, и вправду всему виной вопиющая халатность рабочего персонала?
— Трудно сказать, — витязь глотнул кофе, на секунду замер, а затем удовлетворённо кивнул. — Я же прибыл, как говорится, к шапочному разбору, то есть чтобы отомстить врагам и похоронить наших. Ни того, ни другого сделать не довелось — ни живого гада, ни мёртвого друга… Одна кровь стояла большими чёрными лужами на полу, а уж на стенах что! Могу лишь восстановить хронологию событий. Это запомнил, как-никак, двух хороших парней здесь потерял. Итак, 24-го сентября… год называть не стану, у нас разные летоисчисления, во второй половине дня я приехал погостить на Главную Станцию с десятком своих ребят. Нас, как обычно, прекрасно приняли, устроили, а в разговоре Иоганн Ладвин пожаловался, что на третьем «цветке» происходит что-то странное. 22-го, утром, Наталья Лайко и Элен Сач, несшие там вахту, не вышли на обязательную рабочую связь с коротким отчётом. Их вызывали в течение всего дня, но безрезультатно. Так прошли сутки, и 23-го стало ясно, что придётся ехать с проверкой. На скоростном вездеходе вместе с водителем (имя его не знаю) отбыла второй врач Базы, жена Ладвина — Нина. Ей пришлось подменить основного специалиста… как там её… ах, да, Лину Гар-Гекоеву, которая в те дни заканчивала серию медико-биологических экспериментов и не могла покинуть лабораторию. Достоверно известно, что машина до третьего «цветка» добралась нормально, о чём с её борта и доложили старшему связисту Базы Эрику Шедуэллу. «Ничего тревожного не обнаружено, идём на станцию», — таково было это первое и последнее сообщение. А сегодня уже 24-е, и он, Иоганн Ладвин, охрип, безрезультатно вызывая Нину по рации ровно те же 24 часа. Необходимо посылать новых людей, но ему что-то не по себе…
— Я его хорошо понимал, — добавил Мстислав, отодвинув пустую чашечку, — но никакими соображениями поделиться не мог. Третий «цветок» считался расположенным очень удачно — ни одной вредоносной зоны поблизости не имелось. Уточнить? Да, до ближайшей «зоны ночной смерти» по прямой не менее тридцати миль. Хищных животных здесь раньше не замечалось, тигры водятся значительно южнее. Круглый год умеренно тепло, и корма достаточно. Волчьи стаи тоже сюда не заходят, не их территория. И вообще, чем ближе к Сафат-реке, тем зверей меньше. Я спросил товарищей — они одинаково пожимали плечами, а потом Мирон и Витольд предложили за два-три часа обернуться туда и обратно на конях, и всё выяснить. Я не возражал, но поставил условие, чтобы Ладвин старшим с ними послал своего человека. Кирилл Инфантьев вызвался добровольцем, а в помощь ему по жребию был назначен техник-механик Вениамин Ковен. Сказано — сделано, а лучше бы не надо. Группа ушла в пять вечера — и как в воду канула…
Витязь замолчал и до краёв наполнил кофейную чашечку коньяком. Затем он исподлобья кинул взгляд на остальных и лишь чуть-чуть пригубил. Сидевшая ближе всех, Малинка заботливо пододвинула ему одно из своих пирожных, а потом осторожно задала очень уместный вопрос.
— Нет, с четвёртым «цветком» было всё в порядке, — несколько удивлённо взглянув на девушку, ответил Мстислав, — хотя окрестности там куда более неблагополучные: и «зоны» вокруг, и эта проклятая река под боком…
— Я потому и спрашиваю…
— Спасибо, Королевна, — очень серьёзно поблагодарил Командор, — я упустил из виду эту важную деталь. Значит, связь с малой станцией № 4 всё время была хорошей?
— Отличной, — ещё раз подтвердил витязь. — Там постоянно дежурит одна и та же женщина… минуточку, имя… Злата, кажется? Да, Злата Йоркова. Так вот, она и сама точно в сроки выходила в эфир с отчётом, и при внезапных проверках почти сразу откликалась. Ей, конечно, приказали наглухо запереться и ни в коем случае не отключать защиту.
Между тем время приближалось к полуночи, а эфир молчал, как будто вся планета оказалась в «технической мёртвой зоне». У меня находилось только одно объяснение происходивших тревожных событий: малая станция № 3 была захвачена спецназом богатырей, и всех гостей поджидала засада. Несчастные работники Базы служили простой приманкой, а поджидали нас.
— Кто же из атаманов способен спланировать и осуществить столь дерзкую операцию? — страшно заинтересовался Командор. — И потом мне говорили, что террор не есть стратегия богатырей да и тактика тоже!
— Это, несомненно, почерк Иннокентия, — ответил Мстислав. — Мужичок обладает способностями матёрого диверсанта, а иногда, как он сам любит говорить, его тянет побаловаться… Он исповедует наступательные методы борьбы с нами, но больше никто из вожаков его не поддерживает.
— А если бы поддержали?
— А может, тогда всё скорее и закончится, — спокойно отозвался витязь. — Одна большая бойня на несколько лет — и финал. Или мы их, или они нас. Но, похоже, большинство богатырей считает второй вариант проблематичным, вот и приходится Иннокентию устраивать эти подлые набеги в обществе только своих головорезов.
— А в кулуарах Замка Династии ходят упорные слухи о его связях с нахвальщиками, — тихонько проворковала Ольда.
Мстислав дёрнулся на месте, словно через него пропустили электрический разряд, и быстро завертел глазами по сторонам — все невольно проследили за этими тревожными взглядами. Витязь перевёл дыхание, сложил руки на столе, сел поровнее, а затем укоризненно глянул на мадемуазель Ласкэ.
— Когда-нибудь ваш неосторожный язык накличет на наши головы такую беду… — он не закончил и отвернулся. — Или вам действительно всё равно?
— Погодите! Постойте, господа! — забеспокоился Командор. — Вы заговорили на тарабарском диалекте! О чём идет речь? Вернее, о ком?