— Тема, действительно, неприятная, — согласился Роман, — оставим её.
— Тему я забуду с удовольствием, — лукаво улыбнулась Ольда, — а вот вас не сразу, если вообще смогу. В любом случае придётся уделить мне внимание, пусть даже чисто деловое! Я ведь обязана предоставить подробный отчёт о функционерах могучего «Союза Звёздных Систем», об их планах, интересах, возможностях… Старшая Королевна собирается резко менять стратегию и заинтересована в знакомстве с вами, так что, признаюсь, то моё приглашение было в какой-то мере санкционировано.
— Мне кажется, — осторожно попробовал уточнить Роман, — что Династия давно могла бы установить контакты. База здесь уже столько лет и…
— Смеёшься, что ли? Нас не интересуют обиженные или мелкие правонарушители! Если уж их начальничек Иоганн Ладвин выглядит полнейшим ничтожеством, то что говорить про остальных! Нас, дружок, интересуют боссы!
— Такие, как мой папаша — глава разведки Сектора…
— …или его сын, или, тем более, дочь. Всё правильно, юноша, всё верно. Как и везде, и всегда обнюхиваются и знакомятся только с сильными!
Случайно представилась очень хорошая возможность, и Роман не удержался:
— Смею заверить, мадемуазель, ваш аналитический отдел дал маху! По нашим сведениям тут имеются настолько крутые личности, что мы перед ними можем спасовать!
— Кто такие? Не знаю! Из мужчин как идеалы выдающихся самцов по внешним данным могу отметить лишь станционного техника Курта Фогена с выправкой кадрового офицера да Кирилла Инфантьева, о котором сегодня уже достаточно говорили. А женщины тут ниже всякой критики!
— С точки зрения выдающихся самок?
Ольда громко рассмеялась, но не весело, а как-то тревожно:
— Не нужно меня доставать, о противный Роман! Вот сейчас я, представьте, обиделась, и ваше любопытство останется неудовлетворенным. Больше того, я начинаю интриговать! Как, крепко стоишь на ногах? Да? Так вот: вас, действительно, активно разрабатывают, а мисс фон Хётцен грозит серьёзная опасность. Тоже мне, выбрала попутчиков… Ой-ой-ой, больно же!
— А ну, говори, красавица, что знаешь!
— Пусти… пусти сейчас же, дерзкий мальчишка… Платье помнёшь! Пусти, говорю! А беседовать по душам будем потом, если сами уцелеем!
— Это еще почему?
— «По кочану»! Нет, с вами точно с ума сойдёшь! Ладно, Малинка думать не приучена, а Мстислав постоянно себе на уме, но вы-то что притворяетесь, трах-тара-рах! Не трепещи так, это у меня заменитель ругательства!
— Почти, как у Эльзы. Она тоже знает, что я не выношу похабщину из женских уст.
— Вы ещё и не того заслуживаете! Ишь, ночёвку спланировали! «Девчоночки в комнатёночку, мальчишечки под крышечку…» Что, хотите здесь братскую могилу устроить?
— Простите, но я ничего не понимаю, — Роман потрясённо смотрел на разошедшуюся Ольду. — В чём я виноват?
Мадемуазель Ласкэ в ответ обидно присвистнула, затем красивым звериным жестом обнажила зубки, словно собираясь куснуть, но вдруг её лицо сморщилось, как у отчаявшегося человека.
— Боже мой, — с тоскливым разочарованием заговорила она, — и вы с отцом ещё смеете называть себя разведчиками! Слепые курицы, вот вы кто! Нет, слепой фазан… вернее, два фазана! А я-то думала, что мужчины бравируют опасностью и до последнего момента не включают защиту, чтобы произвести на слабый пол своё обычное фазанье впечатление! Стройный юноша по имени Роман, которому я так бесстыдно повесилась на шею, наверное, решил, что имеет дело с изголодавшейся нимфоманкой, да? Дурачок ты мой, зеленоглазый! Я и впрямь не возражала против нежного поцелуя, а прижалась к тебе в поисках защиты, как самая обычная испуганная тёлка!
— Защиты от кого? — подозрительно осведомился сын Командора, досадуя, что мадемуазель Ласкэ частично угадала его мысли. — Здесь нет мышей!
— Ух ты, мой ми-и-ленький! — Ольда начала было гладить молодого человека по виску, но не удержалась и отпустила несильный щелчок ему в нос. — Какой же ты у меня забавный! Женись только на девственнице, и пусть она первой признается в любви — любая другая сможет обманывать тебя на твоих же глазах, а ты ни о чём не догадаешься! Разумеется, здесь нет мышей, потому что нет кошки. Вот внизу кошка есть — и мыши есть…
Роман оторопел, нехороший холодок пробежал по его телу. Начиная смутно что-то соображать, он автоматически прошёлся взглядом по комнате. Механизмы генератора у противоположной стены… пульт управления в центре… пластик зловеще мерцает сквозь пыльные наносы… Странная пыль, густая и тяжёлая, как мелкий песок или соль. И вообще: откуда в герметически закрытой комнате столько белой пыли?
Ольда следила за Романом с сожалеющей улыбочкой прозорливой младшей сестрёнки. Именно так щерилась Роксана, подмечая какой-нибудь незначительный промах брата.
— Наконец-то вы начали догадываться, — женская рука волнистым движением обвела помещение. — Я, как вошла, так чуть было в обморок не грохнулась… Итак, примерно полтора часа назад здесь побывал ваш человек и проверил работу этой вот машины — мы оба слышали посторонний шум сверху да и остальные тоже. Скажите, Эрик Шедуэлл, случайно, не умеет летать? А если нет, то где же его следы?
Теперь Роман почувствовал самый настоящий испуг, мозг лихорадочно заработал, бессистемно выхватывая из общей невидимой кучи обрывки разных сведений, неясные зрительные картинки, разрозненные фразы. Слой пыли такой толщины не накопится и за тысячу лет… никаких следов, кроме наших… три года назад после трагедии тоже не осталось улик… Оружие надо бы подготовить, бластер с собой… а вот тогда бластеры разложили на полочках: по одному в каждой комнате и последний — в ванной… Чушь какая-то! Механизмы в прекрасном состоянии, а вот управление энергозащитой поломалось так ловко, что включить его можно только отсюда. Или стоя у главного входа. Но сюда ещё нужно добраться, а вот когда у тебя в спальне глубокой ночью вдрызг разлетается практически небьющееся окно, то первым делом бросаешься к аварийному комнатному блоку силового щита. И щёлкаешь там долго-долго, пока не понимаешь… но тогда уже становится поздно куда-то бежать и искать исправный. Значит, здесь была устроена дьявольская ловушка… а почему «была»? И кем? Богатыри, витязи… кто тут есть ещё? Единственный рыцарь тоже, оказывается, бродил неподалёку… Потом Ольда упомянула нахвальщиков, и Эльза вскользь говорила о каких-то ненормальных… Стоп! А кто ещё мог так распорядиться захваченным бесценным оружием? Кто навёл такой идиотский порядок, ставя на одну полку еду и обувь? Здоровые люди так не поступают, и кровь у них не чёрного цвета…
— Идём! — крикнул Роман, хватая Ольду за руку. — Идём скорее! Нужно звать витязей и отсекать это здание силовым полем от внешнего мира! Немедленно! Впрочем…
Он сорвал с пояса коробочку передатчика — застёжка отлетела и сразу утонула в густом белом месиве — и захрустел переключателями:
— Вездеход? Мне Гуннара Озолса срочно! Да, это Роман… Лейтенант? Слушай внимательно: «командирская тревога»! Остальных пока не беспокой. Да, врубай защиту, датчики выбрасывать уже нет смысла. Следи незаметно за Эриком Шедуэллом: при малейшем подозрении на что угодно — лицом вниз и руки за спину. Подробности позже. Как понял? Отлично, отбой.
— Вот это уже больше похоже на мужские действия, — прокомментировала Ольда, открывая дверь нарочито плавным движением и демонстрируя свою выдержку. — Кстати, каким приличным оружием, кроме гравитационного и энергетического, обладает ваша цивилизация? Может быть, у вас есть «любовь зомби»? Или «аннигиляторы»?
— Я не знаю, что это такое, — проговорил Роман, сбегая по ступеньками. — С нас вполне хватает изобретённых одной сволочью… то есть целым коллективом учёных сволочей «вибраторов космического пространства». Хрясь — и одна планетка наехала на другую, а все вместе на собственное солнце. И всё, покой и кладбище на десятки парсеков…
— Неплохо, — отозвалась Ольда. — Кто-то перспективно мыслил, но ужасно грубо. Наверняка какой-нибудь неудовлетворённый импотент…
Роман тормознулся перед дверью комнаты № 1, с изумлением уставившись на это странное создание в голубом, цветастом платье, которое преспокойно говорило такие дикие вещи, и в этот момент по переходам и этажам пронёсся словно бы глубокий и тяжкий вздох невидимого гигантского существа, только что пробудившегося от спячки. Перед глазами оказались электронные дверные часы, которые переморгнули и высветили: «23–01».
Из центрального зала донеслось негромкое странное постукивание, похожее на цокот дамских каблучков по начищенному паркету. Точно такой же перестук послышался и из комнаты. Роман ворвался в неё, но не обнаружил ничего нового или опасного: всё оставалось в том же виде, в каком было полчаса назад. В пустое окно дул настойчивый, прохладный ветерок, отец спокойно сидел в кресле с неподвижным котом на руках.