Я сделал об этом пометку в блокноте.
— Нет денег? А как же протекает торговля?
— Мы не «торгуем». Вам, доктор, надо научиться внимательно слушать своих пациентов. Я уже говорил: если что надо сделать — ты это делаешь. Если кому-то надо что-то, что есть у тебя, ты ему это отдаешь. Таким образом мы избегаем множества проблем, и на нашей ПЛАНЕТЕ такая система прекрасно работает уже несколько миллиардов лет.
— Хорошо. А какого размера ваша планета?
— Размером примерно с НЕПТУН. Если вы прочтете запись нашей беседы на прошлой неделе, вы это там тоже найдете.
— Спасибо. Каково ваше население?
— Около пятнадцати миллионов таких существ, как я, — если вы это имели в виду. Но есть и многие другие существа, помимо нас.
— Какие такие существа?
— Самые разные. Некоторые напоминают ваших ЗЕМНЫХ животных, некоторые — нет.
— А животные эти дикие или домашние?
— Мы не «одомашниваем» никого из наших существ.
— Вы не выращиваете домашних животных для употребления в пищу?
— Никто на КА-ПЭКСе ничего не «выращивает» ни для какой цели и, разумеется, не выращивает с целью употребления в пищу. Мы не каннибалы.
Я вдруг почувствовал в его ответе неожиданные ноты гнева. Интересно, почему.
— Давайте сейчас заполним некоторые пробелы в вашем рассказе о детстве. Насколько я понял, вас растило множество суррогатных родителей, правильно?
— Не совсем.
— Кто же о вас заботился? Укладывал вас спать, заправлял одеяло?
— На КА-ПЭКСе никто не «укладывает вас в постель и не заправляет одеяло»! — воскликнул он, полный негодования. — Когда тебе хочется спать, ты спишь. Когда ты голоден, ты ешь.
— Кто же вас кормит?
— Никто. Еда всегда под рукой.
— В каком возрасте вы пошли в школу?
— На КА-ПЭКСе нет школ.
— Что ж, меня это не удивляет. Но вы явно человек образованный.
— Я не «человек». Я существо. Все жители КА-ПЭКСа образованны. Но образование мы получаем не в школах. Источник образования в желании познавать. И когда есть такое желание, не нужны школы. А без него все школы ВСЕЛЕННОЙ бесполезны.
— А как вы учитесь? У вас есть учителя?
— На КА-ПЭКСе мы все учителя. Если у тебя возник вопрос, спроси любого, кто окажется поблизости. И конечно, у нас есть библиотеки.
— Библиотеки? А кто ими руководит?
— Джин, джин, джин. Никто ими не руководит. Ими руководят все.
— А эти библиотеки созданы известным нам, земным людям, способом?
— Пожалуй. Там есть книги. Но и многое другое тоже. То, что вам будет незнакомо или непонятно.
— А где находятся эти библиотеки? В каждом городе есть своя библиотека?
— Да, но наши «города» скорее напоминают то, что вы называете «деревнями». У нас нет огромных метрополий вроде той, в которой мы в настоящее время находимся.
— А у КА-ПЭКСа есть столица?
— Нет.
— Как вы добираетесь из одной деревни в другую? У вас есть поезда? Автомобили? Самолеты?
Глубокий вздох, за которым последовало нечленораздельное бормотание на непонятном языке (пэксианский, как он объяснил мне впоследствии). И снова он что-то записал в своем блокноте.
— Я ведь уже объяснял это прежде, джин. Мы перебираемся с места на место с помощью энергии света. Почему вам так трудно понять эту концепцию? А может, вам она кажется слишком простой?
Опять он за свое. И, учитывая то, что времени у нас оставалось совсем мало, я решил, что не дам ему отклониться от темы.
— Последний вопрос. Вы сказали, что у вас было счастливое детство. А была ли у вас возможность играть с другими детьми?
— Почти никакой. На КА-ПЭКСе, как я уже говорил, очень мало детей. К тому же на нашей ПЛАНЕТЕ нет различия между «работой» и «игрой». На ЗЕМЛЕ детей все время поощряют играть. И это потому, что вы верите: дети должны как можно дольше оставаться в счастливом неведении о предстоящей взрослой жизни явно оттого, что она такая противная. А на КА-ПЭКСе дети и взрослые — одно целое. На нашей ПЛАНЕТЕ жизнь приятна и интересна. И нет никакой нужды находить отдушину в телесериалах, футболе, алкоголе и всяких других наркотиках. Было ли у меня на КА-ПЭКСе счастливое детство? Да, конечно. И счастливая «взрослость» тоже.
Я просто не знал, радоваться или печалиться этому беспечному ответу. С одной стороны, этот человек казался искренне довольным своей воображаемой судьбой, но, с другой стороны, он явно отрицал не только существование своей семьи, но и свои школьные годы и вообще свое детство. Отрицал даже свою страну. Отрицал все. Все аспекты своей жизни, которая, скорее всего, была просто омерзительной. Я почувствовал к этому человеку необычайную жалость.