– Каждая башня построена из самых прочных материалов своей эпохи. Раньше это были каменные блоки, потом пришло время кирпича и цемента, сейчас главенствует бетон. Но и он бывает разным. У обыкновенного, самого старого, прочность от шестнадцати до сорока мегапаскалей. Мегапаскаль – единица измерения давления. Дальше идет BHP, высококачественный бетон: от пятидесяти до восьмидесяти мегапаскалей. Ну и BTHP, сверхвысококачественный бетон: у него от восьмидесяти до ста мегапаскалей.
– Та, на которой мы находимся, построена из BTHP?
– Совершенно верно, – отвечает Натали, удивляясь, что простая кошка, как я, проявляет интерес к ее излюбленному предмету, да еще в такой непростой момент. – Но все дело в том, что крысы не испугались взяться и за нашу башню. Значит, они и ее в конце концов обрушат.
– Там, куда мы отправляемся, бетон какой-то другой?
– Да, Всемирный торговый центр построен из BUHP, ультравысококачественного бетона. Он лучше всех остальных, его прочность – до двухсот пятидесяти мегапаскалей. Из такого бетона строят, например, атомные электростанции.
Это должно меня успокоить?
Я не свожу взгляд с экрана, показывающего нижние этажи нашего здания. Картину все больше заволакивает пылью, что говорит, без сомнения, о том, что крысы вгрызаются в наш фундамент все неистовее.
Я готова философски ждать нашей очереди подниматься вверх на зиплайне. И вот она приходит. Натали берет на руки меня и Анжело. Эсмеральда по своему обыкновению поедет с Романом.
Мы прижимаемся друг к другу. Распорядитель подает сигнал. Наше кресло дрожит. Поехали!
Мы взлетаем даже выше, чем я думала, под нами темнеют пустые дома.
Натали указывает на парк с двумя квадратными ямами.
– Там стояли две башни Всемирного торгового центра, те, что рухнули.
– От нападения крыс?
– Нет, религиозных фанатиков.
Я не осмеливаюсь спрашивать дальше, потому что вижу, что это вызвало бы у нее неприятные воспоминания.
Приближаются скошенные углы башни Всемирного торгового центра. Странно, что новому небоскребу дали практически имя старого.
От высоты у меня начинается головокружение. Боюсь, несчастье с Пифагором повлияло на мое восприятие пространства и высоты. Я уже не так хорошо, как раньше, переношу пустоту подо мной.
Стеклянные стены – как зеркала, отражающие облака. У меня ощущение, что в мире больше не осталось твердых ориентиров.
Я медленно лечу.
К счастью, мы достигаем, наконец, вершины этого монументального сооружения.
На последнем этаже торчит мачта – радио– или телевизионная антенна. Вижу людей, тянущих нас наверх при помощи крана с рукояткой; раньше этот агрегат служил для мойки окон.
Нам показывают жестом, чтобы поскорее слезали: люльку надо отправлять за следующими пассажирами.
На крыше уже не протолкнуться от людей, кошек и собак. Нас отправляют на лестницы, чтобы не мешали новым прибывающим.
Мы спускаемся и попадаем в панорамный зал – наверное, раньше здесь был ресторан.
Здесь тоже царит неразбериха. Все собравшиеся здесь люди и кошки нервничают, многие не скрывают ужаса. Все боятся. Воздух пропитан острым запахом пота. Слышен тревожный ропот. Обстановочка как перед концом света!
Падение Эмпайр-стейт-билдинг всех испугало. Почти одновременное нападение крыс на все населенные людьми башни Манхэттена привело к всеобщей панике.
Люди громко разговаривают, кошки пронзительно мяукают. Даже собаки погавкивают.
Я тороплюсь выбраться из этой живой каши, мешающей думать.
В моменты хаоса я убеждаюсь, что спасение мира доверено мне одной. Мне, моей смекалке, моему умению устанавливать связь между явлениями.
Наконец к нам присоединяются Роман и Эсмеральда. Мы держимся вместе.
Люди показывают нам, где разместиться. Некоторые уже выходят из этого просторного зала и спускаются по лестницам на другие этажи, где, наверное, посвободнее.
Мало-помалу толпа редеет. Судя по долетающим до меня обрывкам разговоров, вновь прибывшим предлагается присоединяться к своим общинам; здесь на каждом этаже устроилось отдельное племя.
Мы тоже спускаемся.
– Не надо было вообще покидать Францию, – говорит Эсмеральда. Вот ведь манера у кошки – говорить бессмысленные вещи, да еще в самые неподходящие моменты!
Теория Эдит об общинах подтверждается. На девяносто шестом этаже собираются жители китайского квартала; ниже – жители южноамериканских, еврейских, итальянских кварталов, студенты из Гринвич-Виллидж, панки, евангелисты, белые супрематисты, черные, банды «латинос» и так далее.
Мы замечаем, что этажи украшены по-разному. То же самое относится к одежде их жителей.