Не могу отвести глаз от всех этих кошек, людей, собак, свиней, совершивших вместе с нами переход через океан. Я уже начала их различать, считала их будущими пионерами заокеанского материка. Теперь они – всего лишь груды мяса, привлекающие мух.
Моя мать говорила: «Ни к кому и ни к чему не привязывайся, потому что все окружающие от тебя обязательно уйдут».
– МЫ ПОБЕДИЛИ! – повторяет Шампольон, как будто взявшийся уговорить нас, что у разразившейся катастрофы есть положительные стороны.
Лично у меня к этому совсем другое отношение. Обуревающее меня чувство – это даже не страх. Как лучше это объяснить?
Я чувствую, что если наши приключения так плохо начинаются, то есть очень мало надежды, что в дальнейшем все образуется.
Еще моя мать говорила: «Когда ты на дне ямы, остается одно – выбираться из нее». Увы, в данном случае я склоняюсь к тому, что не просто нахожусь внизу, но и вот-вот провалюсь еще глубже.
Нет, ни о какой победе, которую торопится провозгласить Шампольон, говорить не приходится.
Если только думать, что избежать смерти – уже значит одержать какую-никакую победу.
Напрашивается вывод, что решение причалить к американскому континенту было полностью… ошибочным.
Роман и Натали пытаются оказывать помощь тем людям, которых, может быть, еще можно спасти, но терпят неудачу. Раненых на палубе нет, одни лишь мертвые и умирающие.
Мне остается отдать приказ:
– Отходим от берега!
Натали встает к штурвалу, Роман поднимает паруса.
Я вылизываю свои раны – это способ дезинфекции. Мне повезло: все раны поверхностные, защитой мне послужила густая шерсть.
Вскоре я замечаю, что Роману плохо удается управлять судном.
– Что-то не ладится, – сообщает он и лезет в трюм.
– Крысы перегрызли ремень, соединяющий руль с пером руля, – докладывает он, снова появляясь на палубе.
За время плавания я разобралась, как устроен корабль. Сейчас речь идет о системе контроля направления.
– Это можно исправить? – спрашиваю я Романа.
– Ремонт займет целый день, – предупреждает он.
– Что если крысы вернутся? – волнуется Эсмеральда.
Я спешу с ответом:
– Вернутся – будут отброшены так же, как в первый раз. Главное – не опускать в воду якорь. Нас будет сносить, ну да ничего.
– Как поступим с убитыми? – интересуется Анжело. – Можно съесть крыс? Какое-никакое разнообразие после рыбы…
Тем временем двое выживших людей сваливают за борт крысиные трупы и складывают на крыше капитанской рубки тела наших товарищей. Видя их неподвижными, я испытываю странное чувство.
Прощайте, друзья.
Особенно мне жалко пса Наполеона.
Пифагор замечает мое состояние.
– Грустишь?
Я вздыхаю и лаконично излагаю суть мучающей меня мысли:
– Он погиб при попытке спасти мне жизнь. Иногда у меня бывает впечатление, что все любящие меня плохо кончают.
– Ты могла бы поблагодарить Эсмеральду, – подсказывает мне Пифагор. – Она тоже спасла тебе жизнь и, между прочим, выжила.
Я нахожу взглядом желтоглазую черную кошку, выбрасывающую в море трупы.
– Удивительное дело!
– Увидев, что ты упала с мачты, она без колебаний спрыгнула с борта в море, чтобы тебе помочь.
– Неужели? Я приняла это за простое совпадение: решила, что она упала одновременно со мной, – говорю я, чтобы избежать необходимости выражать малейшую признательность этой кошке, все сильнее меня раздражающей.
Эсмеральда направляется к нам. Проклятье, несмотря на расстояние, она, наверное, услышала наш разговор.
– То, что я пришла к тебе на помощь, Бастет, – обычное дело, тебе угрожала смертельная опасность, – мяукает она. – Уверена, ты на моем месте поступила бы так же.
Лично я не так в этом уверена, но сейчас не до споров.
– Вы всерьез считаете, что сейчас уместно решать такие проблемы? – вмешивается Пифагор, понимающий, что от нашего диалога не приходится ждать ничего хорошего.
Натали и Роман сбрасывают тела в море. Начинают с крыс, потом приходит очередь кошек, собак, свиней и, наконец, людей.
Что до меня, то участвовать в уборке ниже моего достоинства, поэтому я довольствуюсь пожиранием крысиной головы – источника энергии, необходимой для размышления.
Недаром моя мать говорила: «Лучший способ понять врага – съесть его мозги».
Люди доводят до конца свою скорбную миссию. Палуба опять свободна. Натали предлагает провести небольшую траурную церемонию. Она погрузила в шлюпку, не учитывая видовую принадлежность, тела тех, кого мы знали чуть лучше остальных. Это десяток людей, Бадинтер, Наполеон и две-три кошки, к которым мы испытывали наибольшую симпатию.