— Ольга Викторовна, я получил инсайт, я понял, что я трачу жизнь, я осознал, что все надо менять (далее было много верных и важных слов)… Вот Вы — девочка более социальная, скажите мне — что делать???
— НВ, Вы безусловно правы, так давайте же…
— Да, я все понимаю. Но я не знаю, как жить с этим осознанием. Я отдаю себе отчет в том, что это ведет к деградации и является для меня губительным, но я пошел за водкой.
Красивое умное лицо. Уверенные печальные глаза. На лице — понимание жизни. Ну да, что тут скажешь… больше 11 утра, магазины уже продают…
Вечером НВ был уже уставший, но по моей просьбе он сделал мне массаж. Я засобиралась домой, выглянула из коридора … Мой мужчина заснул прямо на массажном столе, как всегда, очень тихо, рука с фашистским перстнем свесилась вниз, изящная рука… Я его растормошила, он мутно посмотрел на меня и посетовал, что я бросаю его без ужина. Я кинула вещи и пошла на кухню разогревать котлеты. В тот момент я поняла, что люблю его.
Надо сказать, что на следующий день НВ решил свои материальные проблемы — купили антикварную ложку, выставленную им на аукционе. Он сразу получил деньги, перевел мне потраченное на такси, а потом мы целый день искали ложку в этом квартирном бардаке. Даже нашли.
Еще пару наших «встреч» я молчала. Было странно, как будто тщательно прячешь то, что явно видно. Я старалась об этом не думать, но скрывать это было невозможно, невыносимо. НВ стал все чаще внимательно смотреть на меня.
— Я не могу больше, у меня такое чувство», что Вы роетесь в моей голове! — не выдержала я.
— Я не специально, мне — тоже не надо, но фон и какие-то обрывки я слышу — я не могу выключить это.
К слову, потом я решила его никогда не обманывать, и стало сразу все равно — говоришь ты или молчишь. Я даже забыла про эту очередную странность, точнее, это тоже стало фоном моей жизни.
Открылось все, когда я что-то разогревала на плите, НВ тоже готовил, мы перебрасывались фразами, и вдруг он сказал:
— Ольга Викторовна, как-то у нас по-дружески отношения складываются, по-братски — сестрински, я не имею в виду секс… Или так и должно быть после 40?
Я развернулась к нему.
— Нет. Я Вас люблю. Очень. И Вы догадываетесь об этом.
НВ включил вытяжку, закурил у плиты … красивая коричневая сигарета, золотая зажигалка, тонкая рука с черным кольцом, горбоносый профиль.
— Ольга Викторовна, мой психиатр сказал, что я не способен испытывать сильные чувства… У меня почти нет эмоций, совсем нет эмпатии. Я же говорил Вам, что 7 лет сидел на солях, после этого становятся «овощами», а у меня с головой все в порядке. Но некоторых эмоций я не могу испытывать вообще. И это скорее всего не изменится. Я не смогу полюбить Вас так сильно, как Вы этого заслуживаете.
Я вспомнила своего бывшего любимого — «холодного мальчика».
— Только лишь? Я привыкла, знаете ли, мужчины с проблемами в эмоциях — это моя карма.
— Я рад, что Вы все так спокойно и адекватно воспринимаете. Тогда не вижу никаких препятствий в продолжении наших отношений.
И мы поцеловались.
С тех пор НВ стал как-то особенно нежен ко мне. Он даже сразу, при встрече, до того, как я подходила, раскрывал объятия. «Отсутствие эмоций» меня в тот момент нисколько не озаботило. Я любила, но при этом чувствовала себя свободной, я была в полете и дарила свою любовь этому рыжему мужчине, а он — разрешал себя любить и предавался этому процессу с видимым удовольствием. Тогда я думала, что отсутствие эмоций — это про отсутствие розовых соплей, ревности и букетов.
К тому же получилось, что статус наших отношений больше беспокоил НВ.
— Ольга Викторовна, нам надо что-то делать с нашими отношениями. Вот Вы приезжаете ко мне, потом уезжаете, это уже неприлично, какой-то бордель, надо определяться, — иногда, как девочка, выговаривал мне он.
Я улыбалась:
— Вы сначала свою жизнь устройте. На помойке, для начала, перестаньте ловить дзен.
После таких разговоров ничего не происходило, но мне было очень приятно. Я считала, что я — осознанная, красивая, независимая, зарабатывающая без напряга выше среднего — в чем-то облагодетельствовала странного мальчика с помойки, которому я так нужна. И я могу, если что-то случится, уйти в любой момент. А сейчас есть только этот прекрасный день, и пусть еда с помойки, и этот дальний район, и очень неудобно медитировать и работать в этой квартире — это все решаемо и временно, а пока — я люблю и счастлива.