Татьяна Бочарова
Планета лжи
© Бочарова Т., 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
1
— Олежка! Олеж, иди обедать. Все готово.
Мать заглянула в комнату и недовольно всплеснула руками:
— Ну вот. Опять ты. Сколько можно!
Худенький лопоухий мальчик лет восьми-девяти, в домашних спортивных штанах и клетчатой рубашке с коротким рукавами, сгорбился над письменным столом, не замечая ничего вокруг. Слова матери он не услышал, поглощенный своим занятием. Перед ним лежал большой, во всю столешницу, кусок ватмана, исчерченный непонятными значками, рисунками и символами.
— Олежа. — Женщина подошла и тихонько тронула сына за плечо.
Мальчуган вздрогнул и поднял голову.
— А? Что?.. А, мам, это ты…
В глазах его плавал туман.
— Это я. Спустись с небес на землю. Суп остывает. Между прочим, твой любимый, рыбный.
— Да, да, суп… — пробормотал Олежка и невольно снова скосил глаза на ватман.
— Хватит! — Мать решительно взяла его за руку и потянула из-за стола. — Мне надоело. Ты прямо как маньяк какой-то. Целые дни сидишь над этой галиматьей. Ни уроки нормально не сделаешь, не погуляешь. Вон, смотри. — Она указала на окно. — Все твои одноклассники давно во дворе. Погода прекрасная. Тебе нужно дышать свежим воздухом, вон какой ты бледный! И худой, как скелет. Врач сказал, у тебя начинается сколиоз. Такими темпами скоро горб вырастет.
— Не вырастет. — Олежка с сожалением взглянул на ватман и встал. — Хорошо, не сердись. Идем есть суп.
— И второе! — тоном, не терпящим возражений, добавила мать.
На столе дымилась тарелка с лососевым супом. На плите в сковородке шкворчали поджаристые котлеты. Мать готовила вкусно. Олежка любил ее котлеты и супы, которые она умела сделать буквально из ничего. А еще печь невероятно вкусные рулеты с ягодами и готовить фруктово-творожный мусс. Он с удовольствием втянул носом воздух и сел за стол.
— Хлеб бери. — Мать ревностно подсунула ему краюху хлеба, густо намазанного сливочным маслом.
Олежка ел, стараясь не думать об оставленном на столе чертеже. Точнее, это был не совсем чертеж, а карта! Карта звездного неба, выверенная до градуса. На прошлый день рождения Олежка вымолил у родителей телескоп, настоящий, почти профессиональный. Вот уже полгода он по вечерам до поздней ночи смотрит в него с восторгом, не дыша. Он изучил пока лишь один квадрат, но досконально, знает в нем каждую звездочку, каждую точку. И когда-нибудь ему обязательно повезет — он откроет совершенно новую планету, пока никому не ведомую. Назовет ее в честь мамы: Александрой. Или в честь папы — Игорем. Тогда они поверят ему и перестанут ругать за то, что он не всегда делает уроки, мало гуляет, почти не дружит с ровесниками и не помогает по дому…
Олежка мечтательно вздохнул. Ложка скребанула по пустому дну и замерла в воздухе, как маленький блестящий метеорит.
— Скушал? — обрадовалась мать. — Молодец. Добавки?
— Нет, спасибо. Можно я пойду?
— Куда пойду? А котлеты? — Мать кинулась к сковородке.
Котлеты Олежка ел уже без аппетита. Просто потому, что знал — мать так просто не отпустит. Будет нудеть, причитать, пообещает пожаловаться отцу, когда тот придет с работы. Словом, целый геморрой. А карта ждет! Олежка видит ее перед глазами, будто она лежит сейчас на обеденном столе. Каждую черточку, каждый значок. И значит, нужно доесть эти проклятые котлеты, иначе мозг просто лопнет, взорвется от обилия информации, которую необходимо немедленно выплеснуть наружу. Он тяжело вздохнул и решительно взялся за вилку…
2
Громко пропел мобильный, разрезав густую тишину и темноту на неровные куски. Олег сделал вид, что не слышит его, и накрыл голову подушкой. Проклятый аппарат зазвонил вновь, отплясывая чечетку на прикроватном столике. Того и гляди шлепнется вниз. Олег, сыпля про себя проклятиями, с трудом дотянулся до телефона.
— Да. — Голос со сна был сиплым и надтреснутым.
— Спишь? Криволапов, ты спишь? А совесть есть у тебя?
— Совести нет, — признался Олег все тем же отвратительным голосом и попытался собрать куски темноты воедино, но они уже начали расползаться по углам, как привидения.
В щель между портьерами нещадно проникал дневной свет. Черт, кажется на улице солнце. Олег терпеть его не мог. То ли дело тьма. Черная, ночная мгла, щедро посыпанная звездами, как крупной солью. В детстве он мог часами смотреть в эту темноту и был несказанно счастлив. Когда-то давно…