Явно довольный «спортсмен» поблагодарил и убрался куда-то в задние ряды, а его место занял кто-то еще, и снова понеслись вопросы, один за другим. Орлов отвечал на автомате, думая лишь об одном. Ну, и когда, наконец, спросят о том, о чем нельзя не спросить? Не хотелось бы самому поднимать эту тему, это должен быть посыл «оттуда».
И вот, наконец, слово взял долговязый американец, постоянный московский корреспондент крупного телеканала.
— Господин Орлов, у меня вопрос про вчерашний мятеж на подлодке «Батон-Руж», — немного нервно начал он, отчего его акцент только усилился. — Вы знаете, там экипаж там из южных штатов… А противоречия между Севером и Югом только нарастают… Считаете ли вы мятежную лодку угрозой для себя? Что можете предпринять? На борту лодки восемнадцать ракет, которые могут долететь в любую точку Земли…
— Я понял, — резко прервал его Орлов. — И отвечу так. Мы не верим в сказки насчет мятежа, но верим в неуклюжий ядерный шантаж. У кого-то, то ли в Вашингтоне, то ли еще где, от отчаяния сорвало предохранитель. Что я могу сказать? Лодка сейчас примерно в трехстах милях к юго-востоку от Ньюфаундленда. Следует курсом на восток, в подводном положении, со скоростью двадцать узлов. Мы можем ее утопить, но не хотим бессмысленной гибели экипажа. Запуск ракет и взведение боеголовок силами мятежной команды невозможно, коды доступа есть только у руководства страны. Если пуск все же произойдет, мы будем знать, кто виноват и по кому бить в ответ. Для нас угрозы нет, меры приняты, можете поверить на слово.
Собрание буквально взревело. Поднялся лес рук.
— Вы что, рассчитываете на помощь кланов? — гадливым голосом спросил лощеный англичанин, заполучив в руки микрофон. — Вы думаете, они вам помогут?
Сволочь ты лимонная, в чай недожатая…
— Далековато, — с вежливым сомнением задумался Орлов, мысленно мечтая запихнуть 400-граммовую шашку прямо в пасть этому писаке. — Давайте посчитаем. Ракеты из позиционного района, куда сейчас направляется «Батон-Руж», летят до Москвы примерно 25–30 минут. Боюсь, этого времени не хватит, чтобы поднять с Марса корабль и совершить прецизионный прыжок в околоземный космос для перехвата боеголовок. Так что, придется нам самим отбиваться. Ну, ничего, отобьемся.
Снова шум. А Орлов с удовольствием увидел, как скривилось лицо англичанина. Нет, ну какие же дебилы! Если «мятежная» лодка долбанет по Москве и слова Орлова окажутся пустой бравадой, ведь сгорят эти придурки вместе с нами! У них что, совсем страха нет, как и мозга? Ну ничего, прочистим им дымоход банником от 152-миллиметровой гаубицы, век помнить будут.
А уничтожить лодку можно в любой момент, да только море жалко. Чистить его надо, наше море, а не загрязнять радионуклидами. Ну ничего, вот с чисткой кланы действительно смогут помочь, после войны. Технологии терраформирования, особенно после полутора столетий эволюции, они тоже вполне себе двойного назначения…
Но вот уже микрофон снова перешел в чьи-то руки.
— Господин Орлов, что вы можете сказать по поводу заявлений немецкого канцлера, который…
И так еще минут сорок, почти не сбавляя темпа. Орлов мысленно плюнул на имидж и даже попил водички, выслушивая очередной вопрос. Боже, какая чушь их интересует! Нет, ребята, скоро вам станет не до этого. Впрочем, как и нам тоже…
Очередной вопрос Орлов попросту пропустил мимо ушей. На секунду он застыл, увидев, как перед мысленным взглядом всплыл «узор» тактического окошка. Восемь зеленых точек-индикаторов «вихревых» станций вдруг засияли, став почти белыми.
Боевой режим.
Окрестности аэродрома Раменское
Июль 2062 года
«Иркут-303, влево курс 120, 2-100 ниже, попутный справа», — донеслось из сканера голосом дежурного диспетчера.
«Влево курс 120, Иркут-303», — прохрипело в ответ.
Даже крыша чердака и большое окно не спасает от жары! Вова отломил краюху посыпанного солью черного хлеба, торопливо прожевал, запил газировкой и нетерпеливо припал к окуляру. Этот «Иркут» еще не скоро доберется до полосы, перед ним будет транспортник ЛИИ, порожняком из Казани, если верить проводке. А вот и он! Рядом защелкала камера Леры, а «турель» с видеокамерой, следуя ручному наведению, четко поймала транспортник за несколько секунд до касания.
— Красавец! — восхищенно прошептала восторженная Лера и захлопала в ладоши.
Вова усмехнулся, чувствуя себя опытным профессионалом. Он-то уже лет пять этим занимается, а Лера еще этой весной даже не знала, кто такие «спотеры». Но вот они познакомились, и теперь без нее не обходится ни один выезд, тем более девушка любит и умеет снимать. Вот только в самолетах пока слабо разбирается, но это дело наживное. А точку съемки Вова нашел гениальную, тут даже спорить не о чем. Домик с просторным чердаком на окраине села, из которого вся полоса как на ладони, это намного лучше, чем прижиматься к забору возле пыльной дороги. И Раменское — это больше, чем аэродром, это живая легенда и воплощение мечты о полете! Все самое лучшее, самое новое, что может летать, появляется здесь рано или поздно, и первым сделать снимок новинки это большая честь. Никогда не знаешь, что появится в небе в следующий момент.