Представитель профсоюзного горкома транспортников был грузный немолодой мужчина, который почти не раскрывал рта.
— Почему вы хотели выйти в рейс на неисправной машине? — строго спросил меня райкомовец, не поднимая глаз от исчерченной бумаги.
— Она была в полной исправности.
— Однако осталась в гараже?
— Товарищ Галалы не подписал путевого листа.
— Где ваш объект?
— На Боздаге. Осваиваем горную трассу, выполняем особое задание.
— Чем объяснить, что послали туда именно вас?
— У Вагабзаде есть уже подобный опыт, — проговорил начальник, не глядя в мою сторону. — Работа трудная.
Поскольку он сказал истинную правду, я не счел нужным что-то добавлять.
— Хорошо. А почему ваша машина уже десять дней возвращается в Баку порожняком? Инициатор позабыл о собственной инициативе?
— Расстояние слишком близкое, транспорта много и без меня.
— Можете не продолжать. Значит, вы считаете, что, кроме вас, на всей базе некому взяться за это серьезное задание?
— Нет, почему же? — опять вмешался Сохбатзаде, уловив, к чему клонит гость. — Хороших водителей у нас много. Но если посылаешь в особо трудный рейс, некоторые предпочитают уволиться. Найти новую работу в Баку не проблема.
— Какие же вы принимаете меры? Как работали с кадрами, товарищ Сохбатзаде?
Тот с легкой усмешкой развел руками:
— Да всякие. Одному пригрозишь, что будет плохая запись в трудовой книжке. Другого пообещаешь вскоре пересадить на новый грузовик.
— Вот как? — Обличающий тон райкомовца не оставлял сомнений относительно того, что он думает по поводу подобных методов. — Посулы и угрозы порочный стиль руководства, товарищ Сохбатзаде.
Тот отозвался с некоторой обидой, выходя из своего обычного полусонного состояния:
— Вы, значит, не работали с шоферами. Они нечто среднее между рабочими и интеллигенцией. У них, знаете ли, весьма высокие требования!
— Очень хорошо! Высокая требовательность стимулирует прогресс, наше вечное движение вперед. Под лежачий камень вода не потечет.
Услыхав привычное слово «требования», профсоюзник тоже счел необходимым подать голос:
— Все требования автобазы мы выполняем своевременно. Даем путевки на курорт, отправляем детишек в пионерлагерь… Согласно заявкам.
Я резко обернулся к нему:
— А вы когда-нибудь интересовались, где переодеваются наши шофера, механики и подсобные рабочие?
Профсоюзник решил обратить вопрос в шутку:
— Переодеваются обычно в бане.
— На базе имеется соответствующее помещение? — спросил райкомовец у начальника.
— Это мелочь.
— Нет, не мелочь, — возразил я. — По крайней мере для нас, работников гаража и водителей. Приходишь на смену, переодеваешься в комбинезон, а пиджак повесить некуда. Приходится идти на работу через весь город в спецодежде. В трамвае все от тебя шарахаются, боятся замараться. Раздаются упреки, прямая брань. Знакомые делают вид, будто не заметили тебя… Кончается смена, и опять все повторяется сначала… Пока человек вернется домой, помоется, приведет себя в порядок, уже поздний вечер. Ни в кино, ни в вечернюю школу не успел. Почему у нас не выделена машина, чтобы развозить с работы? Ведь база находится на отшибе, в пригороде.
Раздался густой бас Икрамова:
— Машину выделили.
— Какую машину? — вскинулся начальник.
— Обыкновенную. Только она возит главного инженера и заведующего плановым отделом центральной конторы. Ну и их жен, разумеется. Зачем это скрывать?
Наступила тишина. То, о чем сказал вслух Икрамов, не было ни для кого тайной. Райкомовец что-то записал у себя в блокнот. Икрамов помедлил несколько секунд, дожидаясь реплик с мест, и закончил все в той же тишине:
— Корни многих неполадок кроются в служебных злоупотреблениях. Рука руку моет, а обе руки — лицо.
— Вы всегда преувеличиваете, товарищ Икрамов. — Начальник хотел разрядить атмосферу. Он снова улыбался, льстиво поглядывая на представителя райкома. — Наши работники в массе честны, они патриоты, передовики… Вина за некоторый недосмотр на руководстве, признаю.
— Если на автобазе ко всем передовикам относятся как к товарищу Вагабзаде, то вы недалеко уйдете. — Райкомовец покончил с записями и теперь смотрел прямо на Сохбатзаде.
— Простите, не понял?
— Чего же непонятного? — подхватил Икрамов. — Вы отправили Вагабзаде на Боздаг не потому, что он опытный водитель.
— А почему же?
— Чтобы похоронить все его начинания. С тех пор, как его бригада на Боздаге, план по тонно-километрам снова летит вниз. Но у вас готов довод: машины старые, они не выдерживают двухсторонней нагрузки. Разве я не прав?