— На нем нет никакой вины, — быстро вставил следователь. — Я провел кропотливое расследование.
Главный врач прервал величественным жестом:
— Мы, врачи, не отказываем в праве жить никому, даже отпетому преступнику.
— Повторяю: он не преступник! Против него нет ни одного свидетельства. Ему выпало сиротское детство, но семья была честная, трудовая. Он нетерпим к темным делишкам — это так.
Главный врач едва дослушал. Выражение легкой иронии и недоверия не покидало его черт.
— Дорогой мой, я не прокурор! У меня совсем другая профессия. Но я слишком много повидал, чтобы остаться легковерным. Убедиться, что человек не уголовник, — это еще не значит узнать о нем все. О мертвых плохо не говорят. Они уже не могут ни смыть, ни загладить свою вину. Но бывает, что пятно ложится и на живых.
— Вам известно что-нибудь определенное?
Врач раздраженно дернул плечом.
— Следствие ведете вы, а не я.
— Вот я и прошу вас помочь, если вы что-то знаете.
— Допустим, знаю. Или предполагаю. Но мои сведения не из тех, которые подшиваются к протоколу. Они не послужат ни к обвинению, ни к оправданию. И не оживят мертвого.
— Вагабзаде еще жив.
— Да. Мы сделали все ради этого. Но останься он даже в живых, ему не исправить свою прежнюю роковую ошибку.
Главный врач покосился на дверь и произнес, понизив голос:
— Здесь была девушка. Вы говорили с нею?
— Девушка? Из практиканток?
— Нет, нет… сестра больного.
— Допрашивал, как же!
— Допрашивать было незачем. Просто поговорить, расспросить о матери. Любопытнейшая личность их мать, знаете ли!
По мере того как почтенный доктор воодушевлялся, интерес следователя к нему угасал. Разговор представлялся пустым и малозначительным. Поскольку версия о преднамеренности аварии, видимо, отпадает, то какая надобность копаться в прошлом пострадавшего?
— Каждый из нас в долгу перед матерью, — рассеянно проронил следователь, ища благовидного предлога, чтобы распрощаться.
Главный врач, казалось, этого не заметил.
— Вы правы! Я думаю, что если бы природа допускала обратный ход времени и у детей сначала отнималась мать, а потом снова была им возвращена… О! Как они берегли бы ее тогда! Как почитали и любили!
Зазвонил телефон. Подняв трубку, главный врач сначала отчитал кого-то, потом смягчился и терпеливо разъяснил, что, нет, никакой телеграммы он не посылал. «Но то, что вы приехали, — добавил он, — прекрасно! Вас пропустят к нему, не тревожьтесь».
Окончив разговор, он посмотрел на следователя со странно торжествующим видом. Даже потер от удовольствия руки.
— Сейчас вы убедитесь, мой дорогой, что люди в белых халатах небесполезны в детективных происшествиях. Возвращая человеку жизнь, мы может иногда посодействовать и возвращению его доброго имени. Короче: к Вагабзаде кто-то приехал. Какое-то новое неизвестное лицо. Сказать по правде, я сам велел его сестренке оповестить родных и знакомых о критическом положении. Иногда сильные встряски вызывают у больного перелом к лучшему. Особенно при безнадежном состоянии.
Оба поспешно собрались — следователь взял с собой пухлую папку, главврач надел халат и медицинскую шапочку. В конце длинного коридора они нагнали двух молодых женщин. Одну из них следователь узнал без труда — она была дочерью бывшего учителя и друга Вагабзаде. Очень кокетливая девушка с высоковзбитыми волосами. Настолько уверенная в собственной неотразимости, что не считала нужным следить за манерами, говорила грубовато и свысока, хотя в то же время посылала каждому зазывную улыбку.
Зато другая… То, что она выросла на свежем воздухе, выдавал румянец щек, бледно-розовый, как осенняя роза. На ней был скромный дорожный костюм. Стоя спиной к окну, так что свет обрисовывал лишь контуры фигуры, но оставлял в тени лицо, она тихо и настойчиво спрашивала о чем-то у врача. Тот отвечал, избегая ее прямого взгляда.
— Барышня проводит вас в палату, — сказал наконец он, кивнув на Халиму. — Но помните: у больного мало сил, а он занят важнейшей работой.
— Работой? — удивилась незнакомка. — Но нам сообщили…
— Его работа — бороться за собственную жизнь, — несколько высокопарно отозвался главврач. — Простите, я спешу. Если завтра сможете зайти еще раз, буду рад с вами побеседовать подробнее.