— Знаете, кто поселяет распрю между свекровью и невесткой? Да наши же собственные сыновья! Им приходится поневоле успевать в обе стороны. Пока мой младшенький Амиль был холостяком, уж как мать баловал! То подарит мне туфли на высоких каблуках, то посадит в самолет, повезет Москву показывать. А нынче месяцами его не вижу. Вспоминает о матери, когда с женой ссорится. Ну, у меня разговор короткий: везу его обратно. Поживу у них день-другой и непременно найду повод замутить воду, повздорить с невесткой. Чтобы взять надо мною верх, она спешно мирится с мужем. Все средства хороши, лишь бы свекровь спровадить! А я в душе посмеиваюсь: что, детки, наладила вам семейное согласие хитрая Зохра?
Халима и тетушка Бояз, слушая ее прибаутки, начинали улыбаться, поглядывать друг на друга с виноватостью. Бояз называла мою мать сестрицей. Халима не отходила от нее ни на шаг.
— Знаешь, Билал, — сказал я, — когда был маленьким, думал, что половина селения нам родня, а все женщины мне тетки. Иначе как сестрой мою мать никто не кликал…
— Э, не обо мне речь, — прервала мать. — Лучше скажи, давно ли ты навещал своего прежнего учителя, отца нашей невестушки Халимы? А если тебе все недосуг, то напиши ему, чтобы не ждал понапрасну, раз дружбе вашей пришел конец.
— Что вы, мама! — вступилась Халима. — Отец знает, как Замин ему предан. Он на него не в обиде.
Мать полуобняла Халиму и незаметно застегнула пуговицу на ее оттопыренном животе. В пальто, на улице, беременность не бросалась в глаза, но теперь я взглянул повнимательней. Из-под слоя пудры на лице выступали темные пятна. Глаза по-особому блестели. Она много и охотно смеялась.
«Слава аллаху, — подумалось мне, — под этим кровом, кажется, прочно поселился мир. Билал спокоен, работа у него идет успешно. Халима старается ладить со свекровью, страхи ее прошли…»
Звонок в прихожей прервал мои размышления. Соседка привела черноглазого мальчугана, одетого щеголевато, с большим бантом у ворота.
— Это мой первый ученик, — сказала Халима с гордостью. — У малыша абсолютный слух.
Моя мать ласково склонилась над маленьким музыкантом:
— Угости меня черным виноградом, чтобы мои глаза стали такими же темными, как у тебя, внучек!
— А разве у тебя нет своего винограда? — серьезно спросил ребенок.
Халима усадила его во главе стола: пусть будет за обедом почетным гостем.
Билал бросил на жену иронический взгляд.
— Ну, ну, приучай руководить с малых лет. Ему это положено по чину.
— О чем ты? — с удивлением спросил я.
— А ты не знаешь? Перед тобою внук Латифзаде. Его родители наши соседи.
Я посадил малыша к себе на колени, внимательно вгляделся в его черты. Выпуклый лобик, иссиня-черные волосы, смелые глаза. Нет, не похож.
— Дед до сих пор не полюбопытствовал даже взглянуть на внука, — резко бросила Халима. — Женитьба сына пришлась ему не по нраву.
— Это и к лучшему. По крайней мере, с пеленок растет среди добрых людей, — добавил Билал.
Ребенок сидел за столом, подперев кулачком щеку. Казалось, он не слышал разговоров вокруг. Но погруженность в себя была мнимой. Он жадно впитывал малопонятные намеки, и неискушенный ум уже готов был обрушить на взрослых целый ворох вопросов, не таких безобидных и забавных, как прежние: «Почему молоко белое, а речка жидкая?»
— Как с точки зрения закона наследственности, — вполголоса спросил я у Билала, когда тот протягивал мне стакан крепкого чаю. — Внук неизбежно повторит в чем-то деда?
Билал с видимым удовольствием пустился в рассуждения о числе хромосом и о будущем генной инженерии. Увлекшись, он перескочил на любимого конька — на растения.
— Можно создать путем подбора куст табака высотою с дерево! — воскликнул он.
— Неужто? — изумился я.
— Даю тебе слово. Через пару лет выращу помидор величиною с арбуз! Его хватит на обед целой семье.
— Меня больше интересуют скороспелые сорта, — я попытался вернуть друга на землю, к насущным проблемам района. — Например, картофеля.
— Об этом тоже не забываю. Недавно беседовал с нашим академиком. Он у меня спросил, кстати, о тебе: какое образование, кто ты по специальности? Не дипломат ли?
— Почему же дипломат? — я был искренне удивлен.
— Он сознался, что двумя-тремя вопросами ты загнал его в угол. В результате он сам стал просить тебя о том, чего ты, в сущности, добивался: чтобы опытная станция смелее осваивала новые регионы под овощные культуры. Например, выискивала горные поляны, где не так жарко, как в долинах, и дольше задерживается влага.
Помнится, он сам привел мне пример: на американском континенте у диких видов картофеля полноценные клубни завязываются даже высоко над уровнем моря.