— Родители знают о твоем решении?
— Проведали. Поэтому и ходят мрачнее тучи. У них все преломляется иначе. Готовы посыпать голову пеплом, созвать соседей и возопить: «О неблагодарный сын! О позор своих родителей!..» Что мне с ними делать, ума не приложу!
— Их можно понять.
— Ну хорошо. Пойму. А дальше? Как им втолковать, что я учился не для того, чтобы занять выгодную должность в своем селеньице, а чтобы помогать прогрессу всего человечества? Лет пятьдесят назад простое воспаление легких несло ребенку неизбежную смерть. Я сам слышал, как женщины покорно повторяли: «Один умер, пусть другие будут живы!» Но массовые эпидемии века техники могут стать пострашнее таких одиночных выборочных смертей! Радиация способна унести миллионы жизней. А ядерная война приведет к полному обезлюдению планеты…
— Билал! Вы, ученые, слишком поддались панике. Я придерживаюсь более здравого взгляда: на каждую болезнь у природы есть и средство излечения. Надо только его найти.
— Близорукий взгляд, поверь. Сколько лет миновало со времени атомных взрывов в Японии? Города отстроились. А поражения, вызванные смертоносными лучами, остались и передались следующему поколению.
Я отлично понимал, что спорить на равных мне не под силу. Тем более что не хотелось удаляться от первоначальной причины нашей беседы — от просьбы родителей Билала.
— Знаешь, дорогой, я-то полностью с тобой согласен. Но подумай и вот над чем: твои отец и мать вторично в мир не придут. И сына по имени Билал у них тоже больше не появится. Мы стремимся отдавать силы будущему, но не наносим ли этим рану настоящему, своим близким? Хочешь, прочту одну любопытную цитатку? Халима приносила мне книгу… — Я полистал тетрадь и нашел выписанное место. — «Некогда вдоль берегов Нила на плодородной узкой равнине жили различные племена. У них был странный жестокий обычай. Когда вождь племени становился стар, его убивали, обставив кровавую церемонию всевозможными почестями. Во главе племени вставал другой человек, в расцвете сил и мужества. Впоследствии этот обычай перешел и на первых фараонов. «Хеб-сед» — праздник убийства — существовал несколько веков. Но понемногу египтяне осознали, что частая замена не идет на пользу государству. Очередной молодой правитель не обладал опытом предыдущего. Сила мускулов не могла заменить мудрости, накопленной годами. И обычай видоизменили: фараон лишь символически подходил к дверям гробницы, а затем возвращался как бы обновленный, а царствование его продолжалось».
— Выходит, водили за нос собственных богов? — сделал неожиданный вывод Билал.
— Но для чего они это делали?
Билал пожал плечами. Он почувствовал подвох, но не понял еще моей цели.
— Опыт старших не менее драгоценен, чем сила юности. Без них невозможно никакое накопление знаний. Мы не можем отмахиваться от предыдущего поколения только потому, что шагнули чуть дальше. Это недальновидно. И неблагородно.
Билал задумался. По привычке провел ладонью по густой шевелюре, считая, что приводит волосы в порядок. Но крутые завитки продолжали топорщиться, и голова его казалась лохматой и огромной.
— Наверно, ты прав, брат. У родителей свой резон. Я их должник, и они ждут возврата долга. Кроме меня, этого сделать некому. Но долг двоим я хочу выплатить всем! Вот в чем наше расхождение. Как примирить столь полярные точки зрения? Посоветуй, ты человек практический.
— Что может посоветовать тебе простой шофер? Найди выход сам. Старайся только не обижать их напрасно.
В дверях Билал задержался. Вид у него был чуточку смущенный.
— Ты не можешь попросить у своей знакомой эту книгу о фараонах? Или хотя бы узнать имя автора и год издания?
Я согласился и на следующий день позвонил Халиме. Трубку взяла ее мать, с которой мне вовсе не хотелось разговаривать. Однако промолчать было бы трусливо. Пересилив себя, я бодрым голосом произнес:
— Это квартира Зафара-муэллима?
— Да! Говорит Баладжа-ханум. Вы звоните из техникума?
— Вовсе нет. Вы не узнали меня?
— Ой… погоди, погоди… неужели это?..
— Конечно, Замин. Давно не звонил…
— О, Замин! Наконец-то! С какой стороны солнце взошло, что ты нас вспомнил? Рада, рада тебе, сынок.
— Мне нужен учитель, — пробормотал я, сбитый с толку ее безудержным щебетанием. — Если можно, позвоню позже.
— А ты скажи Халиме, она передаст, что нужно. Доченька! У телефона Замин. Передаю трубку.
— Замин?
— Здравствуйте, Халима-ханум.
Она не сразу отозвалась. Видимо, прикрыла трубку рукой, сказала торопливо в сторону: «Да закройте же дверь! Какое им дело с кем говорю? Вот еще. Сама знаю».