Ошарашив меня этим заявлением, юная красавица помедлила, чтобы вполне насладиться моим замешательством, и вышла из комнаты. Так и не удалось понять, что за игру она со мной затевает, и с какой стати ее интересует столь незавидная и потрепанная жизнью персона, как я. Как будто мало мне всего прочего, теперь еще и это на мою голову. Прямо скажем, с непривычки не унесешь.
7.
Все-таки мои супермозги начали меня слегка утомлять. Не прошло и двух суток с тех пор, как они заработали по-новому, а казалось, я провел не меньше месяца в напряженных раздумиях обо всем на свете и поразительно подробных воспоминаниях о былом. Что же касалось заварухи, в которую я угодил, то покамест не представлялось возможным разобраться в ней окончательно. Перебрав известные мне факты и построив целую кучу версий, я волей-неволей стал вращаться в замкнутом кругу, впритирку с дразнящей неизвестностью, и никак не мог нащупать ниточку, которая позволила бы выйти на новый уровень понимания. Полагаю, кто хочешь на моем месте устал бы от этой бешеной круговерти.
Сам не знаю, как это у меня получилось, но в конце концов, валяясь на койке в ожидании Джаги, я вдруг сумел переключиться на обычный режим сознания. Словно бы сработали какие-то шторки, отсекающие всех кишевших у меня в голове лишних Месакунов, прытких и неугомонных, после чего я показался себе безмерно тупым тугодумом с мизерными неповоротливыми мозгами моллюска. В первый момент решил, что окончилось действие необычайного препарата, однако стоило мне слегка напрячься, в голове опять закружилась та же многоплановая сверхскоростная карусель. Некоторое время я тренировался, осваивался, и вскоре научился с легкостью управлять своим сознанием. Интуиция подсказывала мне, что не стоит злоупотреблять моими феноменальными способностями без особой нужды, это могло аукнуться жестоким нервным истощением.
Потом я незаметно задремал, сунув руку под подушку и сжимая рукоять пистолета. Разбудил меня Джага, тихонько постучавшийся в дверь. Достойно всяческого удивления, как много дел он успел провернуть за это погожее утро.
- Разрешите доложить, все идет как по маслу, - он выложил на стол коробку с полусотней патронов тридцать третьего калибра, и, покуда я дозаряжал обойму, начал рассказывать по порядку.
- Значит, так, я тут обратился к знающим людям, они мне присоветовали частную сыскную лавочку одного бывшего полицейского, Ширеном зовут, может, слыхали?
- Нет, не доводилось.
- Очень дельный мужик, ушлый и крепкий, такому пальца в рот не клади. Знаете, он мне приглянулся. Запросил девятьсот монет и пообещал за неделю управиться. Половину, само собой, взял вперед. Деньги немалые, но он того стоит, по моему разумению. А самое интересное, командир, это почему его вышибли из полиции, Джага хитро сощурился и сделал паузу.
- Ну-ну, продолжайте.
- Он зацепил с поличным одного из людей Барладага и хотел выйти на самого главаря. Начальство пыталось его урезонить по-хорошему, а он уперся и ни в какую. Тогда его перевели из отдела по наркотикам в какой-то помельче и велели сдать дела другому следователю. Ну, Ширен, само собой, разъярился и подал в отставку. Интересно?
- Еще как. Думаю, мы возьмем это на заметку.
- А теперь вот, держите, - и Джага подал мне слегка потертую лиловую книжицу с вытисненным на ней государственным гербом. Документ самый что ни на есть настоящий, никто не подкопается. Обошелся всего в четыре сотни.
Я раскрыл и осмотрел надлежащим образом оформленное удостоверение личности, в котором недоставало лишь фотографии и рельефного оттиска печати. Его владелец звался Севдином Хопаши, имел постоянное местожительство в собственной усадьбе, селение Вилек округа Зейлаб. То есть, горский крестьянин, приехавший в столицу по своим мелким торговым делам. Родился он на четыре года раньше меня, но это даже кстати, поскольку я давно уже выглядел старше своих тридцати лет.
Страницу с фотографией изъяли и весьма искусно заменили чистой, с тем же типографским номером и степенью потертости, что все остальные. Это был высочайший класс подделки, работа настоящего мастера. Пожалуй, с таким удостоверением я мог свободно разгуливать по городу, нимало не опасаясь полицейских проверок.
- Честно говоря, не ожидал, что у вас найдутся такие связи, признался я.
- С вашего позволения, у меня в заведении кого только не бывает, - объяснил Джага. - И со всеми можно поладить при желании. Вы не волнуйтесь, никакими криминальными делишками я не пробавляюсь, и без того хватает хлопот. Но в здешнем районе меня уважают, да и я знаю, кто чем дышит.
- Извините, я ничего такого не имел в виду, - я слегка смутился, мое замечание действительно выглядело двусмысленно.
- Что вы, командир, какие там извинения. Значит, так. Мой повар позвонил в "Эксель" и договорился со своим дружком, дескать, с ним хотят потолковать по маленькому денежному делу. Завтра, в четыре часа, он будет прогуливаться в скверике возле отеля.
- Хорошо бы к этому времени уже вклеить мою фотографию в удостоверение. Как бы нам это устроить?
- Не извольте беспокоиться, все предусмотрено. Мне тут дали кой-какие причиндалы под честное слово, даже без залога. Понимаете, у нас в районе все меня знают, - с этими словами мой бесценный Джага вытащил из наплечной сумки старенький аппарат "Фотомомент" со встроенной вспышкой и самую настоящую пресс-печатку, какими пользуются в полицейских участках для оформления удостоверений.
Малость поколебавшись, я решил все-таки побриться по такому случаю, оставив лишь отрастать усы, без которых горский крестьянин как полк без знамени. Джага повесил на дверь простыню и сделал несколько снимков моей персоны на приличествующем белом фоне. Два отпечатка старенький аппарат при экспресс-проявке испортил, но три оказались вполне сносными. Аккуратно обрезав фотографию по размеру, Джага наклеил ее на удостоверение, оттиснул рельефную печать, и я стал Севдином Хопаши, обыкновенным законопослушным провинциалом, которому начхать на всех столичных полицейских вместе взятых.
Прежде, чем порвать остальные снимки на мелкие клочки, я сравнил их с блеклой газетной фотографией опасного преступника Трандийяара. Отдаленное сходство имелось, но не более того. Да, теперь я мог преспокойно разгуливать по городу в новехонькой шляпе, модных солнцезащитных очках и с безупречным документом в кармане.
Поскольку Янта куда-то упорхнула по своим делам, обедали мы с Джагой вдвоем и обошлись одним кувшином шухи. Разумеется, выпили за здоровье и успехи всех добрых людей по фамилии Хопаши, а также за скорую погибель их врагов. После чего Джага отправился возвращать фотоаппарат и печать по принадлежности, а я предался томительному безделью вплоть до самого ужина.
Когда мы втроем сели за стол, Джага многозначительным тоном представил меня Янте уже в новом качестве, как своего квартиранта по имени Севдин, который приехал из округа Зейлаб и снял комнату на полмесяца. Девушка понимающе кивнула. Вряд ли ей так уж часто доводилось ужинать с человеком, который вооружен, опасен и объявлен полицией в розыск, однако держалась она совершенно невозмутимо. Квартирант так квартирант, очень приятно познакомиться, дядюшка, будьте так добры, капните еще соуса, спасибо, достаточно.
Под конец ужина я обратился к Янте с довольно-таки экстравагантной просьбой: взять для меня в университетской библиотеке одну-две книги о физиологии головного мозга. На вопрос, какие именно, пришлось сознаться, что я понятия не имею об авторах и названиях, просто хотел бы прочесть солидную монографию по упомянутому предмету. Скорей всего, мое желание показалось Янте странным и дурацким, но виду она не подала. Пообещала посоветоваться с библиографом и подыскать что-нибудь подходящее.
Отправившись спать, я долго ворочался и не мог уснуть. Странное дело, мне покоя не давала мысль о том, что совсем рядом, за стенкой спит в своей постели Янта. Уж конечно, я отнюдь не собирался заводить с ней шашни, это было бы совершенно не к месту. Но при других обстоятельствах, чем черт не шутит, обязательно попробовал бы выяснить, как она ко мне относится. Беглый уклончивый взгляд, которым время от времени Янта меня одаривала за ужином, мог означать все, что угодно, или же ровным счетом ничего. К тому же неизвестно, кому именно сей взгляд адресовался, легендарному герою Цапры или всенародно известному бандиту, чья фотография красуется во всех крупных газетах. Лишь далеко заполночь мне удалось выбросить докучливые мысли из головы и уснуть сном праведника.