Корнелиус наклонился вперед в отчаянной попытке ухватиться за Фаусто и подтянуть его к себе, но неудачно. Дикий вепрь махнул головой из стороны в сторону, и полные ужаса крики шимпанзе переросли в булькающее клокотание. Застыв от страха, Корнелиус смотрел, как из горла его друга хлещет кровь. Ему еще никогда не доводилось видеть, как умирает обезьяна. Перехватив взгляд разъяренного существа, он забыл обо всем на свете, кроме Зиры, и с сожалением подумал, что ему больше никогда не придется заключать ее в свои объятья.
Но вдруг из окружающей его густой листвы серебристой молнией выскочило какое-то другое существо, оказавшись между Корнелиусом и кабаном. И тут же раздался рев зверя, горло и грудь которого пронзило деревянное копье. Дикий вепрь пошатнулся, сделал пару шагов назад и рухнул. Из его ран хлестала кровь. Копье проткнуло его в третий раз, погрузившись глубоко в левый глаз.
Испустив пронзительный торжествующий визг, на спину зверя вспрыгнуло странное создание, не похожее ни на какую другую обезьяну из тех, что до сих пор доводилось видеть Корнелиусу. Подняв руку с окровавленным копьем к небу, словно намереваясь проткнуть солнце, оно издало ряд резких гортанных звуков и обнажило пару изогнутых клыков, при виде которых у Корнелиуса дрогнуло сердце.
Несмотря на массивное телосложение, незнакомец был невысокого роста и покрыт серебристо-серой шерстью, гуще всего растущей на плечах и спине. Выдающаяся вперед узкая прямоугольная морда походила на буханку хлеба. Обе стороны большого носа и нависшие над глазами надбровные дуги покрывали пятна краски, похожие на яркие цветы окружающих деревьев. Единственным украшением его было ожерелье из костей и зубов, а единственной одеждой – кожаная набедренная повязка вокруг узкой талии. Но только заметив полуметровый хвост, свисающий между изогнутых ног своего спасителя, Корнелиус догадался, кто же стоит перед ним.
– Ты бабуин! – восторженно воскликнул шимпанзе.
– Я Баако, – отозвался бабуин, ударив себя по груди кулаком для пущей убедительности.
Его речь походила скорее на глухое рычание, как будто сам этот процесс доставлял ему боль.
– И ты говоришь на языке обезьян!
– Я говорю наши слова! – грубо ответил Баако, скача на трупе поверженного зверя.
Поняв, какое огромное научное значение имеет этот факт, Корнелиус от волнения начал заикаться.
– Н-н-но предполагалось, что в-в-вы вымерли?
– Что такое «вывымерли»? – нахмурился Баако, отчего его брови еще сильнее нависли над глазами.
– Ну, то есть, умерли. Как вот этот бедняга Фаусто, – объяснил Корнелиус, показав на бездыханное тело своего товарища. – Кстати, спасибо, что спас мне жизнь. Меня зовут Корнелиус.
– Жаль, что твой брат умер, – сказал Баако, совершая прижатым к груди кулаком круговые движения. – Но заходить на земли кабана во время гона очень опасно…
– Мой брат? – переспросил Корнелиус, помедлив мгновение. – Нет, Фаусто мне не брат.
– Сестра?
– Нет, и не сестра. Он мой друг.
– Друг? – на этот раз удивился Баако. – У нас таких в племени нет. Только братья и сестры. Отцы и матери.
– Очень… мило, – дипломатично ответил Корнелиус.
– Большим обезьянам тут не место, – сказал Баако, как о чем-то само собой разумеющемся.
Отложив в сторону копье, он вынул из-под набедренной повязки кремневый нож, опустился на корточки и принялся свежевать свою добычу.
– Уходи. Пока не пришел Шака с остальными. Они охотятся, но скоро вернутся.
– Кто такой Шака?
– У него самый большой гарем. Самый молодой.
– Это значит, он ваш вождь?
– Он Шака, – ответил Баако, как будто это все объясняло. – И он не любит больших обезьян.
Корнелиус кивнул и повернулся к потрепанному и окровавленному телу Фаусто.
– Я не могу оставить своего друга здесь. Ты поможешь мне доставить его в лагерь?
Прервав свое занятие, Баако глубоко вздохнул.
– Он точно не твой брат?
Лагерь был разбит на поляне в полукилометре от реки. Одна палатка предназначалась для профессора Таркина, другая – для его помощника доктора Аттикуса, а третья для студентов. Лошади и вьючные животные щипали сочную траву, радуясь отдыху после тяжелого горного перехода.
Доктор Аттикус, почтенный ученый и уважаемый приматолог, сидел на складном походном кресле и чистил свою винтовку. Молодой орангутан по имени Овидий вместе с шимпанзе по имени Квинт готовили обед.