«Во всяком случае, она разорвет нас сразу». Рипли хотела зажмуриться, чтобы не видеть этих последних секунд, но не смогла.
Вместо этого она, уже ни на что не надеясь, заколотила кулаком по недействующей кнопке.
Чудовище приближалось почти не спеша. Жертвы были в ловушке — куда торопиться?
Ньют молчала. Она не могла сейчас ни визжать, ни кричать, — и это было для нее самым тяжелым.
Помощи ждать было неоткуда.
Вокруг все громыхало. Даже если бы одна смерть миновала их, другая не заставила бы себя долго ждать. Рипли не знала, сколько времени прошло с последнего предупреждения о взрыве станции. Тогда оставалось четыре минуты. После них прошла вечность.
Усилившиеся гудение и грохот изнутри комплекса говорили, что конец уже начался.
Спасения не было, и на этот раз — уже окончательно.
Или…
Нет, чудеса еще не исчерпались: створки двери сорвались с места и съехались снова, отрезая их от приближавшейся морды чудовища!
«Не может быть!»
Рипли и Ньют переглянулись. Лифт ехал.
Внизу раздавался странный звук. Продолжала смеяться матка, но в ее смехе была тяжелая горечь: ее враги исчезли!
Замолчав, матка обвела подслеповатыми глазами помещение. Ну уж нет, им так не уйти!
Еще через пару секунд она уже знала, что делать…
— До взрыва остается две минуты! Срочно заканчивайте эвакуацию… «Две минуты… целых две… Если лифт не заклинит, — они спасены. А если заклинит?..»
Еще несколько этажных перекрытий, из которых в лифт пригоршнями сыпались искры, уползло вниз.
Еще один уровень… Лифт едет нормально… Еще один… еще… Лифт остановился. На этот раз двери открылись быстро. Внизу, под шахтой, что-то полыхнуло, но Рипли и девочка уже были на твердой земле.
Твердой?
Земле?
Пол под ногами раскачивался, как корабельная палуба во время шторма. Шаталось все здание.
Рипли снова подхватила девочку на руки: ноги у Ньют дрожали, даже когда она стояла на месте.
И все равно они были уже наверху. Теперь оставалось сесть в челнок, и — прощай, проклятая и несчастная планета!
Что еще может случиться? Полутора минут достаточно, чтобы отлететь на безопасное расстояние. Может, немного тряхнет, — но и только.
— Бишоп! — крикнула Рипли, выбегая из-под навеса.
Вся платформа была перед ней — плоское металлическое поле, огороженное тонкими перилами.
Челнока на ней не было.
Замедляя ход, Рипли подбежала к краю платформы.
Никого.
Челнок исчез. Скорее всего, Бишоп решил, что ждать их уже бесполезно, и улетел. Он ведь не знает эмоций — только расчет: зачем подвергать риску жизнь уцелевшего пассажира ради тех, кто уже не имеет шансов вернуться.
Может быть, верный приказу, он ждал до последнего. До тех пор, пока железная логика не приказала ему спешить.
Может быть.
Для двух оставшихся это уже не имело значения.
Рипли не ощутила ни боли, ни разочарования, — только пустоту.
Не надо верить в спасение раньше времени. Смерть слишком хитра.
Она замерла, продолжая прижимать к себе Ньют. Потоки разгоряченного воздуха били ей в лицо. Хигс, находись он рядом в нормальном состоянии, мог бы подумать, что их гибель обставлена достаточно романтично. Красный цвет поднимающегося зарева убирал с их лиц мертвенную бледность. Женщина и девочка, слившиеся воедино, были сейчас прекрасны…
Медленно, как в полусне, Рипли развернулась. Скрипел и стонал умирающий комплекс, и в его стонах прибытие лифта номер «27» осталось совершенно незамеченным.
«Неужели там оставался кто-то еще?» — мелькнула у Рипли мысль при виде открывающейся двери.
Вряд ли хоть что-нибудь, в том числе и это, могло сейчас ее по-настоящему удивить.
Створки распахнулись, и Рипли увидела втиснутое в крошечную коробку и поэтому сложенное невероятным образом черное членистое тело. Голова матки высунулась из лифта, за ней последовали лапы. Чудовище вылезло, чтобы сократить последние секунды жизни двух и без того обреченных людей.
Механически Рипли взглянула в окошечко счетчика боеприпасов. Ничего, кроме нулей.
«Ну, вот и все…»— Ньют стало больно от ее полусудорожных объятий, но девочка не вскрикнула. Она тоже понимала, что они — последние.
Чудовище вылезло, потянулось и двинулось к ним.
Рипли отвернулась, глядя через перила: может разом покончить со всем этим? Прыжок в бездну — и…
Она чуть не вскрикнула от удивления: из бездны, разгоняя дым, вынырнула крышка челнока!
Мираж? видение? галлюцинация?!
Теплый ветер от его движения обдал с ног до головы. С жужжащим гудением к ним потянулся трап.
Рипли и Ньют не заставили себя долго ждать.
Через секунду дверь была закрыта, а матка Чужих огласила комплекс отчаянным злобным воем: ее добыча ускользала, и на этот раз, похоже, навсегда…
43
— Ну что, Ньют, видишь, все получилось! — улыбнулась Рипли и не поверила, что смогла сделать это: сил на улыбку уже не должно было остаться.
— Я знала, что ты за мной придешь, — доверчиво шепнула Ньют.
— Внимание, приготовьтесь, выходим из атмосферы… предупредил Бишоп, почти сразу же после его слов челнок тряхнуло, и внизу, на поверхности планеты вспух ослепительный огненный шар.
«Вот теперь, похоже, все позади», — с легкой грустью подумала Рипли. Притихла и Ньют.
Где-то позади, внизу, на планете, догорали остатки отшумевшего кошмара.
«А ведь это… хорошо», — Рипли не смогла подобрать лучшего определения своим чувствам. После всего ей было просто хорошо: что жива она, что жива Ньют, что жив Хигс, что не будет больше новых смертей. Во всяком случае, таких ужасных. Что просто можно наконец расслабиться и отдохнуть. Пусть потом вернутся грусть и боль об ушедших друзьях и о людской подлости — сейчас ей было хорошо. Пусть неизвестно, что ждет их впереди, пусть неясно, как примет их спасенная Земля (последние слова можно было произнести «без кавычек»). Пусть, все — пусть… Рипли ласково, без слов потрепала головку Ньют. «Вот расчесать бы ее и приодеть…»
Летели недолго. Во всяком случае, Рипли так показалось. Едва выйдя из шока, она еще не могла правильно оценивать промежутки времени.
Служебный ангар космической станции показался ей удивительно родным, словно она возвратилась в места своего детства. «Ну надо же, все на своих местах!» — глупо радовалась она, оглядываясь по сторонам. По пандусу трапа спускался Бишоп. Как ни странно, он тоже улыбался.
«А Хигс? — словно проснулась вдруг Рипли. — Что с ним?»
— Бишоп…
— Все в порядке, Рипли.
— Скажи… а что с Хигсом?
Брови Бишопа удивленно приподнялись.
— Он поправится… Я сделал ему укол обезболивающего, он сейчас без сознания.
У Рипли отлегло от сердца.
— Мне помочь его перенести?
— Нет-нет, без носилок это не получится.
— Хорошо, — Рипли улыбнулась. На глаза ее наползали предательские слезы. Может быть, это были слезы счастья.
«Нас трое… и это отлично!»
— Извините, что я вас напугал, — из-за приподнятых бровей улыбка Бишопа казалась удивленной, — но та платформа стала слишком непрочной, и мне пришлось сделать несколько кругов, прежде чем я вас нашел.
— Бишоп… — голос Рипли прозвучал удивительно нежно: она любила сейчас всех уцелевших, независимо от их естественного или искусственного происхождения. Разве Бишоп на доказал, что он настоящий товарищ? — Ты отлично поработал!
— Серьезно?
— Да.
Бишоп казался ей сейчас милым и забавным малым.
Ну взять хотя бы его ужимки…
— Прекрасно…
Бишоп хотел сказать что-то еще, но внезапно его голос перешел в хрип. В первую секунду Рипли не поняла, что произошло. Искусственный человек согнулся, неестественно рванулся вперед, и из его живота что-то вылезло. Не молодой монстр — что-то похожее на наконечник копья.
Рипли испуганно отшатнулась, и тут раздалось страшное и знакомое рычание отчаявшейся матки.
Щупальце продвинулось глубже через тело робота, выпучившего до предела глаза; вторая конечность подхватила его снизу — и тело разорвалось на две половинки, разбрызгивая во все стороны мутный сохраняющий бионаполнитель. Чудовище проделало это с завидной легкостью; так в точности Рипли разрывала застывшую слизь. Обрывки тела глухо шмякнулись на пол.