- С чего ты взяла, что Таиров - могучий?
- Я же не первый раз снимаю заседание Совета. У могучих, у них у всех совершенно особенные выражения лица и манеры. И только могучие способны называть Ф.М. Кенсоли "Феоктистушкой".
Эльмар покраснел и смутился. Было очень похоже, что Наталь давным-давно все о нем поняла, просто не хотела его смущать излишней сообразительностью.
- Но ты не дослушал, что будет дальше, - продолжала Наталь.
- И что же?
- А дальше, если корабль окажется настоящим и благополучно разобьётся, они будут искать твоих сообщников.
- Каких сообщников? Нет и не было у меня никаких сообщников! Если кто-то и помогал мне иногда, то по неведению. Разве он знал, в чём участвовал? Но если им пришла охота вычислять этих несчастных, пусть поищут, я лично ничего не скажу!
Возмущение Эльмара предназначалось не столько для Наталь, сколько для ушей подслушивающих. Эльмар не знал, есть они или их нет, но на всякий случай был осторожен.
Но Наталь Ивеновну его слова нисколько не успокоили.
- Ах, Эльмар, не лучше ли попробовать им всё рассказать? Ведь они люди, и они могут понять!
- Они люди! Они могут! Памятник поставить после смерти! Но мне ни к чему их памятник! Единственное, чего я хочу - это вырваться отсюда. И если они конфискуют мою мастерскую, я наверное, умру! Слышишь? Я не стану жить, если она попадет к ним в руки!
- Это в тебе говорит раздражение. Ты несправедлив.
Глаза Эльмара лихорадочно заблестели:
- Даже если бы они убедились, что я говорю правду, в их мнении я остаюсь вором и честолюбцем!
- Хорошо, ты подумай, я приду утром.
Эльмар долго ещё метался из угла в угол и не мог успокоиться. Его звездолёт! Чем дольше он об этом думал, тем ужаснее ему казалось решение Совета. Он вспоминал, сколько мучений ему стоила хотя бы та же сборка: один корпус пришлось перематывать пять раз. А сколько раз, бывало, ломалась у него у какого-либо приспособления какая-то мелочь, а он не мог даже понять, в чём загвоздка. Один раз ему пришлось распилить и убрать по частям целый станок.
А из радиоприёмника звенел молодой свежий голос:
Хочешь подвига - твой он, возьми!
Выбирай себе путь и иди!
Пусть он будет извилист и крут,
Лишь бы вёл к вышине твой маршрут.
Не гоняйся за славой пустой,
Не стыдись заблудиться порой,
Босиком по колючкам шагать,
Оступиться и в пропасть упасть.
Погибая, старайся так лечь,
Чтоб других от провалов сберечь.
Если подвигом будет твой век,
Ты не зря жизнь прожил, человек!
Эльмар схватил приёмник и грохнул его об пол. И сардонический смех заклокотал в его горле. Он и впрямь почувствовал себя сумасшедшим, и дикое желание крушить всё без разбора ударило ему в голову. Он собрал в одну кучу детали приёмника и ломал, ломал их, пока не устал.
А через два часа он попросил бумагу и ручку.
Утром он едва дождался прихода Наталь Ивеновны и спросил без обиняков:
- Ната, ты хотела бы спасти мой звездолёт?
- Не хорони его раньше времени. Окончательное решение они примут только сегодня.
- Мне не придется его хоронить ни сегодня, ни завтра, если ты согласишься пролезть туда и запрограммировать корабельный мозг на автоматический спуск. Вот все расчеты, нужно ввести их. Ты разбираешься в компьютерах?
- Думаю, что да, только...
- Ты отказываешься мне помочь?
- Нет, но, может, мне лучше остаться в звездолёте?
- Нельзя! Это очень опасно.
- Ты не веришь в свою теорию?
- Чтобы сделаться неуязвимой, тебе нужно переехать в другой город и не меньше полугода кормиться пищей, побывавшей вон там - Эльмар выразительно показал рукой вверх. - В Первом почва насквозь пропитана воображаемыми атомами. Ты наверняка погибнешь. Я выкарабкался чудом, а чудеса дважды не повторяются.
С этими словами Эльмар прислонил свою ладонь к ладони Наталь Ивеновны, и, когда он убрал её, на коже оказалось отпечатано лицо какого-то человека и его данные: имя, фамилия, адрес.
- Ты запомнила? - спросил художник.
- Впрочем, я передумал, - сказал он после того, как Наталь кивнула. - Ты не должна лезть в звездолёт. Если это сборище кретинов хочет взлететь на воздух - пожалуйста. Там внутри резервуары с жидким гелием. Если они лопнут - весёлая будет картина.
Пока язык Эльмара это говорил, ладонь его опять коснулась ладони Наты, и она прочитала следующее: "Есть другой путь в пещеру. Звездолётом пусть займется Вольд. Пусть он действует один. В звездолёте пусть не остаётся."
Ещё одно прикосновение - и ладонь Наталь стала чистой.
Показав Наталь Ивеновне портрет Вольда, Эльмар выдавал ей себя с потрохами. Во-первых, теперь она точно знала, что он, действительно, могучий, а во-вторых, что не одна она помогала ему, ничего о том не подозревая. Но скажем прямо, план Эльмара пробраться в звездолёт и запрограммировать его на плавный спуск ей не понравился.