– Ура! – возликовал Колин, хлопая в ладоши. – Получилось! Можно, я попробую туда залезть?
– Конечно, давай.
Джарвис смотрел, как он осторожно заползает под переплетенные ветки, едва приподнимаясь над землей. Сердце у доктора обливалось кровью при мысли о том, что когда-нибудь Колину придется применять эти навыки походной жизни всерьез, для того чтобы выжить. Если общество отреагирует на него слишком бурно – а это легко может произойти, – Колин станет изгоем.
– А можно, я сегодня здесь посплю, Мэтью? Можно, а?
– Боюсь, что нет, – ответил Джарвис, улыбнувшись, несмотря на мрачные раздумья, при виде Колина, растянувшегося на подстилке из мха и листьев, которую они выложили под навесом. – Хотя, может быть, через пару недель мы отправимся в долгий поход, и вот тогда мы будем спать так каждую ночь.
– А почему мы не можем пойти сейчас? – спросил Колин.
– Потому что ты еще не достаточно обучен науке жизни в лесу, – объяснил Джарвис. – Сначала ты Должен хотя бы узнать, как ловить животных для еды.
– Хорошо. – Мальчик выкарабкался из-под навеса, неловким движением обрушив за собой все сооружение. – А как ловить животных?
– Об этом мы поговорим в другой раз, – твердо сказал Джарвис.
Был почти полдень, и он совершенно не собирался начинать новую тему, имея так мало времени до вечера в запасе. Кроме того, пару дней назад он понял, что ему нужна кое-какая информация из его лаборатории, а он и без того слишком давно не звонил туда.
– Сейчас я хочу убедиться, что ты запомнил, как завязывать те узлы, которые я тебе показал. Потом мы пойдем домой, и ты можешь поиграть там до ужина. Давай начнем с беседочного узла. Я хочу, чтобы ты завязал его сначала руками, а потом с помощью телекинеза.
– Хорошо, – сказал Колин с наигранно тяжелым вздохом, который у него так хорошо получался.
Взяв веревку, он принялся за дело.
Было почти четыре, когда Джарвис наконец-то сел за стол и потянулся к радиотелефону. На мгновение он задержался, чтобы проверить, на месте ли его записи, ручка и бумага, и убедиться, что Колина видно в окно, – тот беззаботно играл, и не было опасности, что он ворвется в хижину в неподходящий момент.
Сняв трубку, ученый набрал код оператора и затем номер своего кабинета. Кэм Мбар ответила на пятом гудке.
– Кабинет доктора Джарвиса.
– Вот это сюрприз! – весело сказал Джарвис. – Я, когда моего босса не было в городе, обычно сбегал с работы уже в три часа.
– Доктор Джарвис! – произнесла Кэм каким-то странным, напряженным голосом. – У вас все в порядке?
Джарвис нахмурился.
– Конечно. А почему у меня должно быть что-то не в порядке?
– Э... – Кэм явно пыталась взять себя в руки. – Да нет, ничего такого, – проговорила она несколько секунд спустя, и теперь ее тон был подозрительно непринужденным. – Просто я не ожидала, что вы позвоните.
– Понятно, – ответил Джарвис. Недоброе предчувствие свербело в затылке, как заноза в мозгу. – Мне нужны некоторые цифры из наших тетрадей по инертности, начиная со второй и до последней. Достанешь мне их?
– Конечно. Хотите, я привезу их вам? Только скажите куда...
– Нет-нет, не надо, – сказал он быстро. – Мне нужна только одна таблица, просто зачитай мне ее по телефону.
– Хорошо. – В голосе ассистентки прозвучало плохо скрываемое разочарование. – Вот тетради... какие именно вам нужны?
Заноза в затылке Джарвиса вонзилась глубже. Кабинет, где были заперты старые лабораторные тетради, находился вдалеке от всех телефонов в лаборатории... А Кэм нашла их немедленно, и ей даже не пришлось для этого класть трубку на стол! Что делали тетради за дверью кабинета в четыре часа дня?
– Доктор Джарвис?..
– Ах, да. Э-э... где-то около восьмидесятой страницы должны быть записи по сопоставлению скорости обмена веществ и мозговой электрической активности...
Кэм нашла и зачитала ему таблицу, но Джарвис с трудом мог слышать слова, хотя его рука не прекращала прилежно записывать. Кэм принадлежала к распространенному типу невозмутимых ученых – Джарвис однажды видел, как она пролила на свой лабораторный халат хлорноватую кислоту и при этом осталась куда спокойнее, чем была сейчас, когда сняла трубку. Его взгляд машинально обратился на Колина – тот рассматривал большую стрекозу, бессильно бьющуюся в его телекинетическом захвате. Может быть, кто-то видел, как он засовывал Колина в машину в Ридж-Харборе, и сообщил властям? Но в таком случае полиция уже разыскала бы его и была бы уже здесь, разве не так?
Его рука неподвижно лежала на столешнице. Придя в себя, Джарвис понял, что Кэм закончила диктовать.
– Спасибо, – сказал он, надеясь, что молчание не слишком затянулось. – Э-э... как у вас вообще дела?
– Очень хорошо. За последние две недели мы получили интересные данные по слизистой. Если хотите, можете приехать и сами взглянуть на них.
– Д-да, возможно... Ну ладно, работайте. Я, наверное, еще перезвоню как-нибудь позже. До свидания. – Он дал отбой, едва дождавшись ответного «до свидания» Кэм.
Несколько минут он сидел, крепко стиснув подлокотники кресла и глядя на радиотелефон, и капельки пота набухали у него на лбу. Тон Кэм, вытащенные на свет ни с того ни с сего записи, ее попытки выяснить, где он находится, – всего этого было слишком много, чтобы принять за простое стечение обстоятельств. Было ясно, что кто-то явился в лабораторию и разнюхивал, чем он, Джарвис, занимается. И этот кто-то не стал бы просить Кэм помогать ему, если бы не предполагал, что, возможно, именно Джарвис похитил Колина Бриммера.
Итак, полиция вышла на него. Он знал, что рано или поздно это случится – след, ведущий через мать Колина, Мирибель, был слишком отчетлив. Тогда важным становится вопрос: была ли у них задействована аппаратура для определения местонахождения радиотелефона, когда он разговаривал с Кэм? Если да, то эксперимент Джарвиса был близок к внеплановому завершению. Если же нет... Что ж, тогда у него еще было достаточно времени.
Сделав над собой усилие, он поднялся с кресла. Шансы на то, что аппаратура у полиции стояла наготове, малы – хотя с этого момента использование радиотелефона придется исключить абсолютно. Пожалуй, самым безопасным было бы сломать аппарат, чтобы Колин случайно не включил его, играя внутри дома.
Шагнув к окну, Джарвис посмотрел на малыша – тот стоял под нависающей веткой ближайшей сосны, пытаясь подпрыгнуть повыше, чтобы уцепиться.
«Что они сделают с тобой, Колин? – подумал он. – Человеческое общество всегда ненавидело тех, кто стоял особняком, а в особенности тех, кто действительно в чем-то был впереди других. Чем ты ответишь на эту вражду?»
На этот вопрос не было ответа – по крайней мере пока.
Джарвис вздохнул и отошел от окна. Когда придет полиция, он будет готов... А сейчас пора готовить ужин.
Хоб Пакстон еще раз пролистал доклад, с которым Тонио прилетел из Ридж-Харбора, покачал головой и воззрился на пять почти одинаковых фотографий.
– Я бы никогда не поверил, – сказал он. – Она действительно указала на фото Джарвиса, даже без подписи?
– Ровно три раза, – ответил Тонио с явным удовлетворением. – «Это его глаза и скулы», так она сказала, хотя они не были закрыты накладной бородой.
– Может, она отреагировала на то, что остальные изображения подправлены, – предположил из угла Валин Эллери. – Загипнотизированные люди замечают такие детали.
Тирелл покачал головой.
– Наш художник знает свое дело. На фотографию, по которой она узнала Джарвиса, тоже были нанесены линии поверх оригинала.
– Ну хорошо. – Пакстон сложил фотографии в стопку и откинулся на спинку стула. – Но свидетельство, данное под гипнозом, как вы знаете, не может служить доказательством на суде.
– Конечно. Однако его достаточно, чтобы подключить пеленгатор радиотелефона, о чем я просил еще два дня назад.
У Пакстона сделался такой вид, словно ему внезапно начала сильно жать обувь.
– Да. Да, конечно... я поговорю об этом с шефом. – Однако он не сделал никакого движения к телефону. – Хотя... не знаю, как-то это все нелепо... Зачем из всех людей именно Мэтью Джарвису идти и похищать кого-то? Или, может быть, вы считаете, что он слетел с катушек?