— Повезло ещё, что мы оказались всего в пяти километрах от станции, а не в паре сотен. — задумчиво произнес мужчина, отворачиваясь и глядя вперед. На путь, который им ещё нужно пройти.
— Прошу, прекрати меня пугать, Данник. — улыбка с её лица мгновенно соскочила, и она взмолилась, едва не плача. — Меня и без того скоро удар хватит.
— Прости, не хотел. — стушевался он. — Идем дальше. Уверен, на станции всё прояснится.
И они продолжили свой путь. Раньше Данник был недоволен тем, что его сын в свои шесть лет растет таким миниатюрным и худощавым. И постоянно заставлял налегать его на калорийную пищу. Но сейчас он был несказанно рад тому, что в его сыне, которого сейчас приходится нести на руках, всего тридцать с небольшим килограмм веса. Будь он весом как его сверстники, на десяток кило больше, у него бы уже отвалились руки.
Этими мыслями Данник заполнил свою голову, чтобы не обращать внимания на людей, таких же как и он с семьей, неудачливых путников. Кто-то шел быстрее, кто-то медленнее. Кто-то обгонял их, кого-то они. Но у всех в глазах было одно. И это одно было отлично видно даже при слабом свете аварийного освещения. Это была паника. Разная. У одних от простой тревоги из-за случившейся неожиданно аварии и неизвестности, до откровенного ужаса и ступора у других. Один раз Данник едва не налетел на такого человека, который просто стоял столбом посреди дороги и смотрел вперед себя пустым взглядом. Вид у него был совершенно отсутствующий. Данник ощутимо толкнул бедолагу плечом, от чего тот потерял точку опоры и едва не упал, но в конце концов он замахал руками и удержал равновесие.
— Эй, если хочешь жить — двигай! — сказал ему Данник и наградил сердитым взглядом. Парень ничего не ответил, но, кажется, пришел в себя. Хотя, в этом Данник не был уверен. Темно, и ему некогда вглядываться в лицо незнакомого человека, когда перед ним стоит задача спасти себя и семью.
Стоп! Почему «если хочешь жить»? Почему он должен спасти семью? Им что, угрожает смертельная опасность? Они разве могут вот-вот погибнуть? Странно, но он почему-то в его голове даже не мелькнула мысль о том, что просто всего лишь на всего произошла какая-то авария, и он по злому року неудачи оказался в этом самом месте в это самое время. Но нет, он отчего-то был уверен абсолютно и полностью — они попали в очень и очень крупную переделку. И от того, насколько он сейчас быстро сориентируется в сложившейся обстановке, зависит их дальнейшее существование.
— Данник, стой! — услышал он сквозь поток своих тяжелых мыслей голос жены, и почувствовал как она дернула его сзади за ремень.
— В чем дело? — обернулся к ней муж, даже не пытаясь скрыть выражение раздражения на своем лице.
Но тут же осекся. Лицо его жены стало словно окаменевшим.
— Ты слышишь? — едва шелохнулись её губы.
Данник замер, прислушиваясь. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем он понял, что это не обман слуха. Это был грохот. Грохот, который, казалось, исходит со всех сторон. Но источник его был где-то над головой. Данник знал это наверняка. Он это почувствовал, что-то ему подсказало.
— Это оттуда. — сказал он, задрав голову к верху.
— Оттуда? — переспросила Витания. — Но ведь…
— Мы прямо под городом. — нахмурился мужчина. — Метров пятьсот под землей.
— Но что же там такое происходит, раз слышно даже здесь? — глаза Витании округлились, и она зажала рот рукой, словно сдерживая крик.
— Понятия не имею. — опустил голову Данник. — Но вряд ли что-то хорошее.
— Слушай, а может нам пока лучше остановиться и переждать здесь? — теперь Витания сложила свои маленькие ладони в кулачки и со всей силы прижимала их к груди, словно пытаясь защититься от чего-то, что вот-вот готово проткнуть её хрупкое тело насквозь. Данник взглянул на неё, потом его взгляд медленно соскользнул вниз. Казалось, он к чему-то прислушивается… Или к кому-то. Витания молча наблюдала, как её муж смотрит, словно бы в никуда. Ей показалось, что прошли часы, но на самом деле прошло всего пятнадцать секунд, прежде чем он шелохнулся и лишь коротко сказал:
— Нельзя, идём.
Жена послушно повиновалась, не смея сказать ничего против, и засеменила вслед за мужем, который буквально разгонялся с каждым шагом всё быстрее и быстрее.
Тем временем Данник напряг все свои органы чувств, пытаясь уловить ещё хоть что-то, что бы ему подсказало о том, что же происходит там, на поверхности. И ощущения эти были неутешительными. Гул как будто бы отдалялся от них в противоположную сторону, но при этом становясь как будто ниже. Словно его источник был уже не на поверхности, а где-то в земле между поверхностью и магистралью. Ноги словно сами, без его сознательной воли, ускорялись и ускорялись, а руки всё крепче прижимали к груди бессознательное тело ребенка, настолько сильно, что если бы он был в сознании, то уже наверняка вскрикнул бы от боли. Витания уже давно перешла на легкий бег, чтобы поспевать за мужем.