— Тебе нужно согреться. Сейчас, пойду попрошу, чтобы нам принесли каких-нибудь тряпок потеплее тебя укрыть. — сказала Уна, когда Шерит осушил всю кружку до дна.
Она подошла к выходу и крикнула охране.
— Эй, караульные! Человек умирает.
— Что вам нужно? — ответивший голос был скорее раздражен из-за недосыпа, нежели из-за того, что умирает один из пленников.
— Принесите мне каких-нибудь одеял. Или что-нибудь в этом роде.
— Хорошо, ждите. — ответил охранник, и Уна услышала звук отдаляющихся шагов.
— Скорее! — крикнула она напоследок. Но ответа на этот раз не последовало.
Уна замерла. Рядом она услышала ещё какой-то звук. Похоже, пошевелился человек. Ещё один охранник остался с ними. А ведь это она сказала пару дней назад, когда они направлялись к станции, что вооружения и брони даже одного из них хватит на то, чтобы при желании перебить всех. И в каком беспомощном положении они в итоге оказались. Она едва сдержалась, чтобы не пнуть ногой металлическую стену клетки, в которой их держали. Ещё больше убивало то, что без своих скафандров они остались без изоляции от ужасных запахов, что царили здесь в подземелье. Уна практически чувствовала, как эта жуткая смесь из затхлости, солоновато-кислой сырости и практически полного отсутствия кислорода разъедает её легкие, медленно и неумолимо убивая одну её клеточку за другой. И это было хуже всего. От здешнего воздуха спасенья не было.
Вскоре снаружи вновь послышалось какое-то движение. Неожиданно, внутри оказался не охранник, а кто-то совсем маленький, чья фигура застыла в вечном поклоне. Но разглядев лицо, Уна сразу же узнала кто это. Эта сгорбленная и согнутая пополам фигура оказалась женой Данника — Сани. Но среди общей массы населения подземелья она не сильно выделялась своим недугом. Почти все население старшего возраста здесь имело проблемы с костями и суставами. Особенно с позвоночником и особенно женщины, изможденные тела которых были истощены постоянными выкидышами, тяжелым течением беременности и родами, осложненными полным отсутствием квалифицированной медицинской помощи.
— Вы просили что-нибудь, чем можно укрыться. Я тут принесла для вас кое-что. — прошамкала женщина. Такого странного дефекта речи, из-за которого Уна с большим трудом разобрала слова, разведчица ещё никогда не слышала. Как оказалось позже, у их гостьи практически не осталось зубов. Отсюда и был этот шамкающий звук.
— Ох, бедненький мальчишка! — запричитала женщина, взглянув на лежащего почти в беспамятстве Шерита. — Двадцать лет назад эта зараза сильно нас всех покосила. Трупы десятками уносили. Я и сама едва не испустила последнее дыхание тогда. Но ничего, зачем-то выжила.
Дрожащими, иссушенными до костей руками, которые словно паутина оплетали вздутые синие вены, женщина протянула сложенную в рулон тонкую ткань. Это было лучшее, чем они сейчас располагали.
— Спасибо вам. — поблагодарила Уна женщину, принимая её подарок. В ответ на это женщина быстро обернулась, чтобы убедиться в том, что их не подслушивают, и, схватив Уну за запястье, с неожиданно большой силой притянула голову девушки к своей.
— У меня есть доступ к вашим скафандрам. Я могу провести вас к ним. — зашептала она Уне на ухо. Глаза девушки округлились. Это было то, чего она явно сейчас не ожидала.
— Отлично! — прошептала в ответ доктор. И на лице её заиграла плотоядная улыбка, сердце радостно забилось в груди. Она уже видела, как стоит во всей красе в своем скафандре перед Реем, а потом вставляет его электрокопье ему же в…
— Но это не за просто так. Мне нужно, чтобы вы сделали кое-что для меня взамен. — заметила женщина.
— И что же? — вопросительно подняла брови Уна.
— Убейте Данника. — услышала она короткий зловещий ответ, ещё более жуткий от того, что он был произнесен шамкающим ртом.
Короткий миг проблеска надежды погас так же быстро как и появился. За долю секунды в воображении разведчицы нарисовалась картина — от её рук замертво падает вселенское зло — Данник.
— Прошу вас. — сдавленно прохрипел Шерит. Каждое слово давалось ему болью, беспощадно режущей легкие изнутри. — Не нужно этого делать. Только представьте, что может здесь начаться, когда люди узнают, что чужаки убили их главного. Да, я понимаю ваш гнев, но мы не можем, чтобы всё пошло прахом. Может пострадать ещё больше людей. А пока у нас есть шанс договориться, когда вернуться наши.