— Да, умерла его жена. — тяжело вздохнул Керон. — И что же нам тогда делать, что ты предлагаешь?
— Пусть пойдет кто-нибудь из девушек. Им он точно ничего не сделает. — начал переводить стрелки Тим. — Сани, пусть это будешь ты. К тебе он больше всех снисходительно относится. Просто скажи всё как есть, скажи, что тебе крайне жаль и всё, свободна. У тебя как раз к тому же лицо подходящее, заплаканное. Тебе ничего не будет.
— Ну придурок же ты. — с нескрываемым отвращением фыркнула Ирма. — Ребенку сейчас тяжелее чем всем нам вместе взятым, а ты…
— Ничего, ничего, я всё сделаю. Мне не сложно. — улыбнулась Сани.
— Ты уверена? — спросила её Ирма. — Если нет, то пусть он сам идет к Даннику. Нечего свою ответственность перекладывать на других.
— Эй! — уязвленно вскрикнул Тим.
— Я пойду к нему. Этот парень нам ещё пригодится живой. — подтвердила девушка.
— Ну, смотри. — пожала плечами Ирма.
— Сани, ты сама доброта! — расплылся в благодарной улыбке Тим.
Вернувшись на станцию, их команда разбрелась в разные стороны по своим делам. Сани отправилась на доклад к Даннику.
Девушка осторожно постучалась в металлическую дверь жилища командующего станцией, которая не так давно была частью корпуса электромобиля,
— Войдите. — раздался из-за двери грубый низкий голос, от которого у девушки дрогнули коленки. Но поздно было уже включать заднюю, раз дала обещание. Сани словно вся в тумане вошла внутрь.
Мужчина сидел, наклонившись над столом, который стоял прямо напротив входа. Данник поднял глаза, и на лбу его образовалась глубокая горизонтальная морщина.
— А, это ты, Сани. — голос его моментально смягчился таким кардинальным образом, что девушка с трудом сдержала выражение удивления на своем лице.
— Что доложите, связист? — спросил он, вставая из-за стола.
— Седьмая экспедиция не вышла в эфир в назначенное время. — ответила Сани. — Наша команда добыла немного теплых вещей и лекарств, сейчас они на складе. На поверхности всё тихо, но когда мы уходили, с северо-востока надвигалась сильная буря. Скорее всего, седьмая экспедиция погибла. Там…
Данник тем временем подошел к ней вплотную, не отрывая от нее жадного взгляда, словно изголодавшийся до изнеможения человек от сочного прожаренного куска мяса. Сани почувствовала, как на её голову легла его тяжелая рука. Девушка в ужасе замерла, почувствовав чем запахла ситуация. Она хотела развернуться и убежать, но ноги не слушались.
— Какая ты отважная, мне это нравится. Я заметил тебя ещё тогда, в день Апокалипсиса. — улыбнулся Данник, и Сани вдруг почувствовала как скользнули его пальцы по её щеке. Он аккуратно приподнял её голову за подбородок к своему лицу, Сани лишь уставилась на него круглыми от ужаса глазами. Сердце её затрепыхалось, шея неистово пульсировала, когда его пальцы спустились ниже её ушей. Это позабавило Данника, и он улыбнулся ещё шире. И в следующее мгновенье она уже была в его объятьях. Низ живота Сани скрутило обжигающим спазмом. Она окончательно поняла, что он хочет с ней сделать, когда почувствовала, как его руки жадно заходили по её спине и начали спускаться ниже. Сковывающий страх непонимания отступил, и девушка завопила:
— Нет, отпустите! — но из его стальных рук освободиться оказалось совсем не просто. Завязалась борьба. Хоть силы и были неравны, но в какой-то момент девушке удалось вырваться, когда она впилась зубами ему в грудь. Она было бросилась бежать, но Данник не желал так просто оставлять свой лакомый кусочек. Он настиг её, когда она уже почти дотянулась до двери, и повалил её на пол, обрушившись на неё всем своим весом. Что-то громко хрустнуло в её ноге, Сани пронзительно вскрикнула от боли.
— Отпустите! — заплакала девушка, все ещё пытаясь бороться. — Не надо, пожалуйста, отпустите!
— Дура! — рыкнул на неё Данник. И тут Сани увидела, как он заносит за своё плечо кулак и обрушивает ей на голову. Мир вокруг исчез в темноте после взрыва желтых искр в её глазах.
Но постепенно мир начал снова проясняться расплывчатыми пятнами сквозь мутную пелену. Сани открыла глаза. Потолок над ней и боль были первыми, кто встретил её после отключки. Лицо пульсировало жгучей болью.
— А, очнулась наконец-то. — услышала она голос Данника. — И зачем надо было сопротивляться?
Сани простонала и медленно приподнялась на локтях. Она лежала голой на каком-то твердом подобии кушетки, сделанным из заднего сиденья электромобиля. Наготу её прикрывал тонкий красный плед. Между ног она почувствовала странную неведомую до этого тупую боль. И не менее странное чувство, словно произошло то, что безвозвратно разделило её жизнь на «до» и «после».