Разрешался и самогипноз… Брайну пришлось упорно трудиться два года, чтобы научиться в полной мере использовать скрытые силы организма. Хотя явление это было давно известно и неоднократно описывалось в литературе, проделать такое самому оказалось невероятно сложно. Подобные эксперименты могли привести человека к полному истощению и даже к смерти. В истории были известны случаи, когда берсеркеры[1] продолжали сражаться, не обращая внимания на смертельные раны: люди, пораженные в сердце или в голову, бились с врагом, пока не умирали.
Существовала и другая возможность — гипнотическая жесткость — сила, позволяющая, например, поддерживать тело в горизонтальном состоянии, опираясь только на две точки. Для этого нужно было входить в транс: в нормальном состоянии такие штуки невозможны. Работая в этом направлении, Брайн овладел искусством черпать силу из того источника, который поддерживает в человеке жизнь.
Такая форма самогипноза тоже могла привести к гибели от истощения, но сейчас у него не было выбора. Участники Игр умирали и раньше, а в финале смерть всегда предпочитали поражению.
Глубоко и размеренно дыша, Брайн постепенно погружался в транс. Усталость и боль исчезли, зрение и слух обострились до предела, с каждой секундой он черпал новые силы из источника своей жизни, истощая тело и приближаясь к той грани, за которой нет ни жизни, ни смерти.
Когда прозвучал гонг, Брайн выхватил рапиру из рук секунданта и стремительно бросился вперед — Ироли едва успел схватить оружие и парировать удар. Сила натиска была столь велика, что противники столкнулись, а их рапиры буквально переплелись между собой. Не ожидавший такого начала Ироли немного опешил, но быстро пришел в себя и улыбнулся — он решил, что это последняя вспышка Брайна. Поэтому, когда их развели, Ироли не стал атаковать: он предпочел дождаться, пока противник растратит последние силы в бесплодных атаках, и тогда…
Но Брайн и не думал уставать. Он неудержимо рвался вперед, усиливая натиск. Улыбку на лице Ироли сменил ужас — он осознал свою ошибку. Брайн увидел отчаяние в глазах противника и понял, что пятый удар за ним.
Выпад. Еще один… С каждой секундой Ироли реагирует все хуже, его оружие движется все медленнее и уже не угрожает, а только пытается отразить мощные удары Брайна. Собрав все силы, Брайн рванулся вперед, нырнул под рапиру противника, и в следующее мгновение кончик его рапиры коснулся груди Ироли!
Аплодисменты и крики приветствия обрушились на арену, подобно горному обвалу, но Брайн почти ничего не слышал. Он только видел, как Ироли выронил рапиру и пытается пожать ему руку… а потом стал падать. Брайн подхватил противника и потащил навстречу секундантам; ему казалось, что он очень долго пробирается сквозь густой туман… Ироли потерял сознание, а Брайн опустился на колени и понял, что наступил долгожданный миг — наконец‑то он может позволить себе упасть и закрыть глаза.
Глава 2
Ночной гость Брайна появился в больнице через день после окончания Игр. Он узнал, что новый Победитель не умер, и, хотя еще ночью был очень плох, теперь его жизнь вне опасности. Этого незнакомцу было вполне достаточно.
Он с рычанием прокладывал себе путь к палате Брайна, но возле самой двери натолкнулся на сильное сопротивление.
— Вы не имеете права, Победитель Айджел! — кричал на него врач. — И если вы будете рваться силой, мне придется разбить вам голову.
Айджел начал было объяснять врачу, насколько малы его шансы осуществить задуманное, но тут их прервал Брайн. Он узнал голос ночного гостя.
— Впустите его, доктор. Я очень хочу увидеть человека, который считает, что на свете есть что‑то важнее Игр.
Пока врач нерешительно мялся на пороге, Айджел быстро вошел в палату и, захлопнув дверь у него перед носом, внимательно посмотрел на лежащего в постели Победителя. Борьба со смертью, которую Брайн только что пережил, оставила отпечаток на его лице: глаза глубоко запали и налились кровью; квадратная челюсть напоминала кость, обтянутую кожей; картину довершал заострившийся нос и выступающие скулы. Лишь ежик коротко стриженных волос напоминал прежнего Брайна. Вообще он был похож на человека, перенесшего длительную и тяжелую болезнь.