Ухватившись за эту мысль, Андрей её немножечко помусолил, но скоро бросил: да, если имел место наркотик, то почти наверняка — от генерала Ли. Однако замолчавшая на три часа идентификационная капсула МС и практически полная потеря его организмом АТФ опровергали версию с галлюциногеном. Опровергали…и?..
…и Андрею стало страшно.
До того страшно, что он, как маленький мальчик, с головой забрался под одеяло. Угрожало всё: в каждом углу госпитальной палаты затаилось по Привидению, прямо под его кроватью, свернувшись, лежал голодный дракон, а за находящимся слева от кровати, уставленным контрольно-измерительными приборами столом глумливо ухмылялось отвратительное НЕЧТО. Бесформенное, неосязаемое и, по счастью, невидимое: ибо увидеть ЕГО — хуже, чем умереть. И это самое НЕЧТО питалось страхом Андрея. А чтобы еды было вдоволь, ОНО излучало неизвестные человеческой науке, терзающие душу Андрея волны. И измученная душа, на радость невидимому паразиту, всё обильнее выделяла страх. Сочилась им — подобно тому, как сочится кровью истерзанная плоть. И, упиваясь страхом, разбухало не только НЕЧТО, но и Привидения по углам, и дракон под кроватью. А кроме них — всё новые, постоянно рождающиеся, заполнившие почти всю палату отвратительные чудовища. И только крохотная пещерка под одеялом оставалась для них пока недоступной. Но и она уже начала сжиматься, всё большим ужасом стискивая забившегося в неё человека.
И Андрей закричал.
Прибежавший на крик доктор Караваев отдёрнул одеяло, укрывающее его пациента с головой, и увидел на смертельно побледневшем лице остекленевшие, с сильно раскрывшимися зрачками, глаза. Между тем, контрольно-измерительные приборы, кроме незначительного учащения пульса и небольшого повышения артериального давления, не регистрировали никаких тревожных симптомов. Испуганный доктор, подумав, что аппаратура вышла из строя, по старинке большим, указательным и средним пальцами захватил запястье Зважецкого — нет, приборы не врали: пульс был слегка учащённым, но ровным, без угрожающих перебоев.
От прикосновения тёплой человеческой руки Андрей очнулся и смог рассказать доктору о вдруг нахлынувшей на него волне парализовавшего волю панического страха. Признавшись, что в раннем детстве у него случались подобные, хотя и несравненно менее сильные приступы — достаточно было с головой укрыться одеялом и они тут же проходили.
Успокоив Андрея, доктор решил поместить в его палате дежурную сестру: понимаете, голубчик, сами по себе ваши фобии не представляли бы никакой опасности, но учитывая, что вы только-только вышли из комы, да ещё вызванной столь невероятной причиной, как катастрофический перерасход АТФ…
Однако, приободрив Завжецкого, от собственного беспокойства доктор не избавился: нет, с его пациентом ещё ничего не ясно. Кроме физического, он, похоже, получил и нервный шок. Причём — чрезвычайно сильный. Необходимо посоветоваться с опытным психиатром. Желательно — из местных. Колонистам Хроноса-6 подобные случаи должны быть знакомы.
Обязанности дежурной сестры взяла на себя сгорающая от любопытства, совсем молоденькая (девяностопятилетняя) Карла Ванцетти. С которой у Андрея на борту «Галактики-7» случилось несколько эпизодических романов и которая сейчас была явно не против затеять очередной — несмотря на предупреждение доктора, что сейчас Завжецкому более всего необходим покой. Впрочем, какая женщина не считает себя лучшим лекарством для мужчины? И, что самое удивительное, часто — не без основания.