Вуд отключился, а Камерон повернулся к Дю Брозу. Впервые за несколько недель из глаз директора исчез холод.
— Ты понимаешь, что это может означать? — тихо спросил он.
— Да. У вас больше не было бы этих… видений. Камерон пожал плечами.
— Должен признаться, что в первую очередь я думаю о себе. Но это означало бы, что мы сможем раздавить фалангистов. У них нет контруравнения, Риджли никогда не дал бы его им. Контруравнение — гарантия его безопасности. В данной ситуации ему каждую минуту грозит покушение ведь фалангисты не могут ему доверять.
— Такому ценному союзнику?
— Скорее опасному, чем ценному. Он дал им оружие, с помощью которого можно выиграть войну, в обмен на… что-то. Не знаю, на что именно. Если они победят, зачем им будет нужен Риджли? Что, если он продаст секрет и нам? Наемник сменит хозяина, если это принесет ему выгоду. Фалангисты могут бояться Риджли, могут считать его весьма полезным, но сомневаюсь, что они ему верят. С точки зрения фалангистов он мог бы выиграть войну для любой из сторон. Короче говоря, Риджли не такой болван, чтобы довериться своим союзникам до конца и вместе с оружием продать им и щит.
— Звучит убедительно, — признал Дю Броз. — Но, допустим, он не найдет Пастора?
— Гмм, тебе пришла охота пошутить? Лучше попробуем еще раз с Билли.
Картина становилась все полнее.
Во времена Риджли тоже шла война, однако то была война абсолютная. На нее работали самые могущественные технические системы, которые когда-либо знала планета.
Война эта тянулась долго и наложила отпечаток на все социально-экономическую систему… Детей перед рождением подвергали облучению, обеспечивающему развитие нужных способностей. Соотечественники Риджли были воинами с самого рождения. Они были превосходно подготовлены к своему предназначению.
А в их времена существовало только одно предназначение — война.
Превосходная координация движений, соединенная со сверхэффективной нервной системой. Реакции Риджли были молниеносны, он мог принимать решения в доли секунды. Это было живое воплощение Марса.
Его воспитали для борьбы и выживания всеми средствами, доступными в его время, чтобы он сражался и побеждал.
Но не больше.
В кабинете Камерона.
— Ваше предположение, что Риджли не может доверять фалангистам, заставило меня задуматься, — сказал Вуд. — Он, конечно, не дал им контруравнения. Однако суть заключается в другом — и именно это удерживало меня на месте. В самом уравнении содержится некая фальшь.
— Все уравнение фальшиво! — воскликнул Дю Броз. — Ив этом все дело, правда? Вуд быстро заморгал.
— Однако до вчерашнего дня я считал, что оно включает все гамбиты. Кому-нибудь из вас приходило в голову, что фалангисты используют свое оружие не в полной ме Ре?
— Наши ученые сходят с ума… — медленно начал Камерон,
— Используется лишь некоторое количество факторов, предлагаемых переменной логикой, а именно, те, которые можно применять, даже если уравнение неполно.
— Неполно! — выдавил Дю Броз. Вуд выбил пепел из трубки.
— Так оно и есть. Его искусно переделали, а факт вмешательства замаскирован так ловко, что уравнение выглядит полным, хотя в нем недостает одного элемента. Я не отдавал себе в этом отчета, пока не начал рассматривать возможность такой лакуны. Мозаика с недостающим элементом. Но если знать об этом и сложить остальные элементы, то можно увидеть очертания недостающего. В его нынешней, неполной форме возможности применения уравнения ограничены.
— Но почему? — спросил Камерон.
— О, Боже! — вмешался Дю Броз. — Я знаю, в чем дело! Полное уравнение может быть опасно для Риджли! Его можно использовать против него! Разумеется, он не доверил бы ничего подобного ни фалангистам, ни кому-то другому.
Директор разглядывал свои ладони.
— До сих пор мы предполагали, что фалангисты располагают… полноценным оружием. А вы утверждаете, что они имеют бомбу, но без взрывателя. Так?
Вуд кивнул, и Камерон продолжал:
— Однако фалангисты не идиоты, и у них есть хорошие ученые. Они бы обнаружили, что уравнение неполно. Вуд снова кивнул.
— У них было для этого достаточно времени.
— Но они не нашли недостающий элемент, ибо иначе использовали бы уравнение против нас в глобальной атаке. Полагаю, что полное уравнение было бы практически абсолютным оружием.
— Уверенности в этом нет, но я полагаю, что вы правы. Если забыть о контруравнении. Камерон усмехнулся.
— Значит ученые фалангистов тоже работают над этим вопросом и тоже сходят с ума. Они хотят найти недостающий элемент, потому что боятся, как бы мы не опередили их, а кроме того — боятся Риджли. Интересно, сколько ученых фалангистов уже сошло с ума?
— Это обоюдоострый меч, — возбужденно заметил Дю Броз. — Он должен быть таким. Если бы Риджли… Директор откашлялся.
— Вы можете найти этот недостающий элемент?
— Думаю, можем,
— Тогда почему это не под силу фалангистам?
— Возможно, виноваты расовые особенности психики, — предположил Дю Броз. — Они всегда были реакционерами. Их культура — как целое относительно молода, но основана на весьма старых, крепко укоренившихся традициях. Они…
— Они не играют в сказочные шахматы, — закончил за него Вуд. Конечно, есть возможность, что они когда-нибудь найдут ответ, но пока у них ничего не выходит, иначе мы были бы уже раздавлены. И еще одно… — Он захохотал. — Если бы у меня ничего не вышло, меня бы не расстреляли и не заставили бы совершить ритуальное самоубийство. У фалангистов же суровый кодекс чести. Они не только служат государству, но и поклоняются ему. Для них поражение немыслимо.
Камерон согласился с математиком.
— Датчане много раз побивали саксонцев, однако Альфред со своими людьми упрямо возвращался. Когда датчане были разбиты под Этнандуном, они сломались и в психическом смысле. Культура фалангистов неэластична. Она и не могла быть другой поначалу, иначе они просто сломались бы, но сейчас… Да, наши ученые мучаются, не в силах решить уравнение, даже сходят с ума. Но ученые фалангистов по самой своей природе должны страдать от этого гораздо сильнее. Это культурное уродство.
— Для меня это игра, — мягко сказал Вуд. — У меня просто нет времени тревожиться. Поэтому я смогу довольно быстро решить это уравнение и найти недостающий элемент.
Камерон посмотрел на него.
— Мы можем выиграть эту войну, у нас есть для этого все предпосылки. Но если это произойдет, я всегда буду гадать, почему Риджли связался с обреченной стороной.
— Он не сделал бы этого, — сказал Дю Броз, — если бы знал наперед. Значит, он не мог знать. Может, к его временам не сохранилось никаких документов. Остались туманные легенды о том, что примерно в наше время шла какая-то война. Но легенды могли не говорить о том, кто в ней победил. Пусть даже сохранились какие-то документы, они могли быть настолько отрывочными, что…
— Отрывочные и неточные, — подхватил Камерон. — И здесь появляется еще одна возможность — альтернативные временные линии. В настоящем прошлом Риджли победить могли фалангисты, однако, двигаясь против течения времени, он сам нарушил равновесие и переключил историю на альтернативное будущее.
Математик поднялся.
— Я должен вернуться к работе. Сейчас, когда вопрос несколько прояснился, возможно…
Бог, бывший когда-то Эмилем Пастором, шагал по вечернему холодку среди пшеничных нив Дакоты. Его невысокая, невзрачная фигурка брела вперед и вперед, а вокруг в лунном свете волновался серебристый океан пшеницы. Бог шел за своей тенью.
Эта тень была реальностью, а реальность — тенью. Под ногами глухо громыхала полая земля, и после каждого шага звук этот болью отдавался в его голове. Он не остановится, он и так уже опаздывает. Чем скорее он достигнет своей цели, тем быстрее разрешатся все сомнения.