— Он умер. — ответила Инга на безмолвный вопрос. — Давно уже. Сердечный приступ.
Глава 14
Плоский диск с поручнями летел на север — туда, где земля ещё походила на нормальную местность. Там, конечно, везде имелись следы недавней битвы, было много трупов, но даже это по сравнению с тем, что произошло на южной стороне, выглядело мирной картиной.
Девушка сидела в кресле, потому что чувствовала себя разбитой и уставшей. Совсем не то Моррис — он не мог сидеть и всё время перелёта стоял у поручней, глядя в мутную даль. Он выглядел странно элегантно среди всеобщей разрухи и погрома. Всё таким же неизменно свежим оставался его чёрный дорогой костюм и были блестящими туфли из натуральной кожи. Лицо его даже не осунулось от испытаний, только глаза приобрели выражение глубоко запрятанной одержимости.
Впереди по курсу вырисовались знакомые горы, где произошла первая блистательная битва. Но платформа смещалась левее.
— Он не найдёт нас тут? — спросила Инга, видя, что их летающий корабль пошёл на снижение возле каменного купола обсерватории.
— Ему сейчас не до нас. — улыбнулся Моррис одними губами. — Он сейчас сражается с моим фантомом. Зря бухает Энергию. Я завернул его вместе со своей куклой в пространственный кокон. Ему кажется, что он сражается над Псякерней.
Они сошли с платформы под прикрытием поля — оно защищало их уже не от солнца, а от удушливой атмосферы. Двое людей вошли в укрытие, оставив на платформе одиноко лежать мёртвое тело маленького архивариуса.
— Ты устала? — спросил он, хотя сам вопрос был излишен — лицо Инги говорило само за себя. Не столько лишения, сколько тяжкое чувство отражалось в нём, и Моррис понимал, в чём дело. Однако, оправдываться было нечем.
Он тысячу раз бился над этой загадкой. Он призывал на помощь и логику, и интуицию. Два этих его главных помощника говорили одно: ты прав, Моррис. Да, таково основное правило победы: лучше проиграть битву, чем войну. Выходит, он не имел иного выхода, как только угробить всех квази? Пожертвовать малым, чтобы победить в большом. Его истерзанный рассудок не находил иного выхода. Тысячу раз он проигрывал в уме возможные сценарии, но исход был всегда один — те, кто верили в него и доверяли ему, погибали. И, самое страшное, он всё больше убеждался в своей правоте: в этой битве Сил единственно возможной правильной стратегией было расчетливое предательство и умная ложь.
Моррис прошёлся по тесному помещению обсерватории — между пустыми стеллажами и бесполезным телескопом. Инга уселась на пол у стены, устало положив голову на руки. Хотя она и была прикрыта полем, которое фильтровало для неё воздух и спасало от высокой температуры внешней среды, оно не подпитывало её Силой, как Морриса. Габриэл экономил даже на этом. Ему самому была нужна эта подпитка, а ей приходилось терпеть.
— Ложись, пожалуйста. Отдохни. — сказал он ей.
Подняв голову, девушка увидела, что посреди обсерватории возникло низкое мягкое ложе, укрытое чем-то белым и воздушным.
— Тебе надо поспать, хоть немного. — настоял Моррис. — Это необходимо.
Инга послушалась и легла на нежное свадебное покрывало.
— Ты хочешь есть? — участливо спросил он.
Она не хотела, да и кто ж захочет после такого? Моррису пища не была нужна: его поддерживало поле — оно напрямую вливало энергию в клетки его тела.
— Моррис иди сюда. — позвала девушка, видя, как он непрерывно ходит по помещению. — Нет смысла так истязать себя. Здесь довольно места, иди, ложись.
— Я не могу. — кратко отвечал он, уйдя в свои мысли.
Он действительно не мог — задача поглощала все его чувства и все силы.
— Ты спи давай. — сказал он ей. — Я не буду тебе мешать своим мельканием.
Он вышел, и удерживать его было бесполезно.
За стенами обсерватории ему сразу же попалась на глаза платформа с простёршимся посередине маленьким мёртвым телом. Не в силах смотреть на это, Моррис обошёл здание. Он шатался просто так, бесцельно.
Нигде не было тени — два солнца стояли по обе стороны равнины. Одно — заходящий Джарвус-2, второе — восходящий Джарвус-1. Планета заканчивала четвёртый виток и входила в пятый, находясь как раз на линии, разделяющей два солнца. Перед мысленным взором Морриса предстал тот рисунок, который оставил без вести пропавший Тобик: два солнца с пунктирной линией, соединяющей их центры, и перпендикуляр к ней, на конце которого, подобно яблоку, была надета Псякерня.
Он невольно глянул наверх — на глаз телескопа, устремившийся в небо. Моррис стремглав бросился обратно в обсерваторию.
Телескоп так и стоял, как поставил его пропавший астроном Тобик — нацелив око в ослепительное небо. Что можно тут увидеть? Моррис так спешил, что даже не стал протирать линзу, а просто послал слабую струйку Силы, чтобы её очистить. Он взобрался на ступени и пристроился на верхней площадке. Ему было неудобно — рост собакоида был в два раза меньше его собственного. Глянув в окуляр, Габриэл поморщился — сильно слепило небо. Потом он всё же присмотрелся и заметил, что среди яркого света блестит что-то крохотное. Какое-то зёрнышко располагалось между двух солнц, как раз в фокусе.
Положение планеты смещалось, и эта непонятная искорка уходила в сторону, за пределы обзора. Может, Тобик тут имел затемнённые линзы? Только некогда их искать. Моррис прибег к услугам Силы, и внешняя линза стала затемняться, удаляя яркий свет обоих солнц. В следующий миг Моррис увидел Фокус.
Это была отнюдь не виртуальная точка, как полагал Культяпкин. Это было то, что Тобик изобразил на своём рисунке: ровная огранённая поверхность, отражающая свет обоих светил. Оно медленно вращалось, переливаясь гранями. Очевидно, эта штука имеет немалые размеры, если уж слабый телескоп местного астронома взял изображение. Но ведь и сама орбита невелика. Наверно, малая орбита имеет расстояние от центра до планет не более, чем расстояние от Земли до Луны.
Штука давно скрылась из поля зрения, а Моррис всё сидел под телескопом и раздумывал. Чем больше он думал, тем более приходил к выводу, что ограненное тело в Фокусе имело прямое отношение к тем странным траекториям, которые описывали вокруг него обе планеты. Несомненно, это искусственный объект, однажды кем-то помещённый туда. И Моррис не сомневался, что это дело рук додонов. Что-то должно множество тысячелетий, если не дольше, поддерживать работу Фокуса. А что же это, если не Сила? Это единственное средство, употребляемое звёздной расой для всех своих нужд. А, если так, то следовало пойти и взять её. Пусть разрушится эта неестественная дружба двух солнц, породившая войну, что длилась несметное число лет.
Тонкий невидимый луч Силы-зонда протянулся от точки на разбитой, захламлённой, мёртвой поверхности северной части материка и достиг Фокуса. Он преодолел гладкую отражающую поверхность и проник внутрь неприступного кристалла. Он прошёл через слои неведомого материала и вошёл во внутреннее помещение. Стены Фокуса оказались прозрачными изнутри, отчего было видно всё, что делалось снаружи.
Приглушённый свет Джарвусов не мешал видеть две планеты, идущие по одной орбите — они занимали диаметрально отстоящие места. Одна располагалась по одну сторону от Фокуса и была закрыта облаками. Вторая была жуткого буро-чёрного цвета, от неё отделялись и уходили в пространство космоса белесые клочья.
В довольно просторном помещении фокуса имелся пол, над которым располагалась пластинчатая полусфера, а в центре её возвышалась вторая полусфера — размером около метра в поперечнике, гладкая, матовая, с блуждающими по ней огнями и непонятными символами вспыхивающими на поверхности.
Тонкий зонд присосался к поверхности малой полусферы, но не смог проникнуть внутрь — мощности не хватало. Однако, и без того было ясно: именно в этой штуке спрятана Сила, которая долгое время держала на поводке обе планеты. Во всей обстановке отчётливо ощущалось нечто додонское — их несомненная причастность к трагедии двух планет. Возможно, это делалось из лучших побуждений, но карусель была забыта своими создателями, и перемолола детишек в кашу. Впрочем, последнее было не так.