— Я думал, что ты и есть доктор.
— Нет. У меня докторская степень… в другой области, я не имею отношения к медицине. Ладно, дай закончить… У нас была схватка с этими четвероногими акулами, которых вы называете волками. Я вывалилась из машины, ты прыгнул следом и спас мне жизнь, хотя я успела пострадать. Ведь почти так оно и было, правда?
— Да.
— А теперь что касается ребенка. Она прекрасно поместится в корзине для провизии, которую ты захватил с собой. Маленькая бедняжка не успеет выйти из пьяного ступора, когда мы приедем в космопорт, так что лежать будет совсем тихо. К тому же она прикрыта твоей туникой, так что ее никто не заметит.
— Мне это не нравится, — признался Брасид.
— Мне тоже, мой дорогой. Мне не нравится скрывать истину, особенно когда речь идет о действиях, которые в любом нормальном мире — кроме этого — заслужили бы лишь похвалу общественности.
— Но Диомед узнает.
— Каким образом? Мы там были, а он — нет. И нам даже не нужно рассказывать одну и ту же историю во всех деталях. Он будет расспрашивать тебя, но не сможет задавать вопросы мне.
— Ты напрасно так считаешь, Мэгги.
— О, ему бы, конечно, этого очень хотелось, Брасид. Он может допросить меня. Но он знает, что на борту «Искателя» достаточно офицеров, чтобы управлять кораблем и вести огонь по противнику. Он знает, что мы в состоянии за секунду уничтожить все эти ваши газовые баллоны, которые болтаются в воздухе над портом, а потом примерно за то же самое время стереть город с лица планеты.
Повисла долгая пауза.
— Прости, что я втянула тебя в такое запутанное и неприятное дело, Брасид, но постарайся понять, что у меня не было иного выбора.
— Подобное стремится к подобному, — отозвался он с напускной легкостью.
— Думай как хочешь, но, полагаю, ты сильно ошибаешься. В любом случае, я уверена, что смогу убедить Джона — коммандера Граймса — предоставить тебе убежище на борту корабля, если ты, паче чаяния, попадешь в переделку.
— Я — спартанец, — коротко ответил он.
— Со всем прилагающимся комплектом добродетелей, как я понимаю. У вас тоже ходит абсурдная легенда о мальчике, который позволил лисенку рвать его внутренности, но не закричал? Не важно. Просто скажи капитану Диомеду правду… но не всю правду. Скажи, и го это была целиком моя вина, что ты сделал все возможное, чтобы удержать меня. Так ведь ты и поступил — хотя и не слишком решительно. Скажи, что ты спас меня от волков.
Они ехали в молчании. Брасид обдумал план действий. В словах аркадца содержалась изрядная доля истины. Предложенная им версия помогала избежать превращения ситуации из неприятной в очень неприятную. Спасение жизни Мэгги было не более чем его прямой обязанностью; но спасение ребенка-урода — урода? — делало его, офицера безопасности, преступником. Зачем он это сделал? Разбив камеру с лазером, инопланетянин потерял свое единственное преимущество.
И почему он знал, почему он по-прежнему знает, что и в этом случае поступил правильно?
Эта странная уверенность в правоте в конечном счете перевесила. До сих пор он беспрекословно признавал интеллектуальное и моральное превосходство старших по званию. Но на борту «Искателя» есть офицеры, обладающие высокой технической компетентностью, великолепно обученные и подготовленные, которые управляют фантастически мощными машинами, и чей моральный кодекс радикально отличался от норм, принятых на Спарте.
Кстати, о морали. Как быть с врачами и высшими аристократами планеты, чья мораль ставилась под сомнение? А врачи в яслях и их извращенные сношения с обитателями Аркадии?
Голос Мэгги прервал течение его мыслей.
— Она уснула. Вырубилась как лампочка. Пьяна в стельку. Я думаю, что мы сможем тайком пронести ее на борт, не вызвав ничьих подозрений.
Мэгги помолчала.
— Я очень благодарна тебе, Брасид. Правда. Я бы хотела…
Он понял, что она встала со своего места и наклонилась к нему. Он чувствовал, как мягкие наросты на ее груди коснулись его обнаженной спины. Он и представить себе не мог раньше ничего подобного.
— Сядь на место, прокляни тебя боги… — проворчал он. — Если хочешь, чтобы эта колымага оставалась на дороге, а не полетела под откос!
Глава 19
По пути в космопорт никаких неприятностей не случилось. Но когда машина миновала главные ворота, стало ясно, что их прибытия ожидали. Диомед, за спиной которого маячили фигуры шестерых гоплитов, стоял в дверях управления мрачнее тучи; чуть в стороне — Джон Граймс: вместо парадного кортика у него на поясе красовались два лазерных пистолета. Рядом замер еще один офицер с инопланетного корабля в шлеме с переговорным устройством. Коммандер глядел на Брасида и его спутницу почти так же мрачно, как Диомед.
Начальник секретной службы повелительно поднял руку, и Брасид затормозил. Граймс что-то сказал своему офицеру, тот заговорил в микрофон, очевидно, передавая сообщение на корабль. Брасид бросил взгляд на космонавтов, потом на их корабль. Орудийные установки были приведены в боевое положение — длинные трубы, до сих пор утопленные в корпус, выдвинулись и смотрели в сторону порта, некоторые из них медленно двигались, словно щупальца гигантского насекомого.
— Брасид, — голос Диомеда срывался на визг: начальник секретной службы пребывал в отвратительном настроении. — Я получил известие из Килкиса, от тамошнего капрала. Я требую, чтобы ты немедленно представил мне отчет. Кроме того, я хотел бы немедленно выслушать и Ваш отчет, доктор Лэзенби.
— Капитан Диомед, — холодно возразил Граймс, — Вы вправе отдавать любые приказы своим подчиненным, но не имеете права командовать моими. Доктор Лэзенби представит отчет мне, причем на борту корабля.
— У меня есть средства добиться исполнения моих требований, коммандер Граймс.
Шестеро гоплитов мгновенно вскинули свои шоковые пистолеты и прицелились.
Граймс рассмеялся.
— Мои офицеры тоже получили указания, капитан Диомед. Они наблюдают за нами из рубки корабля, и оптика у них превосходная. Более того, они слышат каждое наше слово.
— И что же это за указания, коммандер?
— У вас есть только один способ узнать это, капитан Диомед. Но я вам не советую это делать.
— Хорошо, — заметным усилием Диомед взял себя в руки. — Хорошо. В таком случав, коммандер, я прошу вас направить своего офицера в мой офис, чтобы он присутствовал при допросе Брасида. Вы тоже можете пройти с нами, равно как и любые члены вашего экипажа.
Похоже, Граймс, обдумывает слова Диомеда. Они звучали вполне разумно. Брасид понимал, что на месте Граймса он бы принял это предложение. Но если тем временем кому-нибудь придет в голову осмотреть машину и проверить корзину для продовольствия, стоявшую на заднем сиденье? Просто ради того, чтобы промочить горло — в корзине лежит фляга с вином… Или алкоголь перестанет действовать? на ребенка, и он проснется?
Маргарет Лэзенби, видимо, подумала о том же самом. Она приподнялась с заднего сиденья машины, предоставив всем присутствующим полюбоваться на состояние своей одежды — вернее, того, что от нее осталось. На мгновение стало тихо. Потом Граймс, побелев от ярости и сжав кулаки, обернулся к Брасиду:
— Ты, ублюдок…
— Прекрати, Джон, — оборвала его Маргарет Лэзенби. Ее голос прозвучал неожиданно резко. — Он этого не делал.
— А кто тогда?
— Черт побери! Ты что, не видишь, что мне надо немедленно переодеться — хотя бы сменить рубашку. И срочно обработать эти царапины. Если хочешь знать, я потребовала, чтобы Брасид показал мне обряд Исключения.