— Значит вот так? — спросил он.
— Да. Теперь так.
Я не хотел изначально брать жесткий тон, но Текс задал его сам, а может и я, обретя каменную структуру, стал жестче.
— Мне кое-что любезно объяснили. Но я не понимаю, почему сижу здесь вместо тебя. Как будто все разом сошли с ума.
— Отчасти так и есть. Сошли с ума, когда согласились участвовать в безумном эксперименте Корпорации. В этом нет ни твоей, ни моей вины. Нас всех использовали, полковник.
Он отвернулся, показав, что ничуть не опасается, и снова сел, не предлагая мне.
— Это не оправдывает факта захвата станции и лишение свободы руководителя миссии.
— Не оправдывает, но теперь мы естественно не можем отмотать все назад, — я развел руками. — Подумай, разве я хотел становиться этим? У меня не осталось выбора. Нас вели как простачков именно к такому результату. Один из нас должен был стать тем, чем стал я. Если тебе польстит, то инопланетянин сказал, что предпочел бы тебя.
"Теперь уже нет. С ним труднее договариваться."
— Да ты фаталист, — усмехнулся Текс. — Я бы сопротивлялся до конца. Лучше пустить себе пулю в лоб.
— Что ж ты не пустил, когда понял, что делает имплант? А ты же понял. Возможно, ты был готов раньше всех. Но чего ты испугался, почему не послал соответствующие отчеты на… "Странник"? Неужели держался за свою шкуру? Потому что они бы не оставили на станции ничего живого?
Текс снова посмотрел мне в глаза.
— Сейчас вижу, что ошибся. Нет, не себя я пожалел. Мне терять нечего. Вера успокаивала меня, что это временное явление, имплант приживается хорошо, но не может не затрагивать области мозга и нервную систему. С испытуемыми на Земле было гораздо хуже.
— Она объясняла тебе природу тех явлений?
— Тогда она говорила только то, что мне и так было известно. Не в медицинских подробностях, конечно, но в целом.
Разговор тянулся неловко и вязко. Атмосфера кельи сгустилась и я увидел нас со стороны, как мы замерли в напряжении.
— Послушай, полковник. Я не испытываю к тебе ненависти или чего-то подобного. Я пришел договариваться. Ты знаешь расклад.
Корпорация заграбастала себе кусок опалита, оказавшийся по стечению обстоятельств частью центральной системы управления инопланетного звездолёта. Сохранившийся в миллионах ячеек памяти куска приказ заставил его действовать по своему разумению. Они сами, изучив свойства опалита, ради эксперимента засунули его в свои компьютеры, где он получил доступ ко всей информации и всемирной сети. Теперь подумай о цепочке событий. Мы сейчас толком не знаем, как именно он предложил и кого натолкнул на мысль попробовать то же самое с людьми. Искин крисалиса исследовал людей, искал, перебирал варианты, моделировал.
Так, из вороха опытов появились мы. Пятеро, кто соответствует требованиям, кто прошел жесткий отбор. Кроме Сонары, разве что. Ее искин выбрал сразу, поскольку она была более восприимчива к специфическому волновому излучению без импланта.
— Да. Я знаю, что она заменила другого программера, — заметил Текс. — Какая-то странная история. Он то ли погиб накануне, то ли имело место убийство. Но виновных так и не нашли.
— Нас выбрали помимо воли, полковник. Искины немного искажали информацию там, сям… Таким образом приведя руководство Корпорации к мысли, что опалит настолько ценен, что не жаль десятков миллиардов, чтобы снарядить экспедицию на Стекляшку, а этот ад и сложнейшие условия для добычи ископаемых. Искин "пообещал" им невероятные подвижки в лакомой, но пока труднодостижимой сфере терраформирования.
Понимаешь, я думал, что предложу тебе выбор, но сам вижу, что его на самом деле нет. Ты не можешь выбирать остаться человеком или стать гибридным организмом. Только, — я сделал паузу, — добровольно или нет. Не торопись, Текс, еще есть время. Мы можем попробовать спасти целую расу. Да, мы не обязаны, но разве не сочувствие и сопереживание делают нас людьми?
Он молчал, барабаня пальцами по столу. Я подождал, но видя, что он ничего не собирается отвечать, повернулся к двери.
— Каково это, Род? — тихо спросил полковник.
— Это немного больно и не так уж страшно. Но боль проходит, — сказал я, не поворачиваясь.
— Почему ты согласился?
— Наверное, мне тоже почти нечего терять. И талланы, так они называют себя, не сделали ничего плохого землянам. А что бы сделал ты, если бы шла речь о выживании человечества?