— Мне можно будет выбрать себе камень? — спросил он, не очень расчитывая на ответ. — Вот этот симпатичный. И этот тоже. Что скажешь Джей Ти?
Я дошел до боковой стены, так же ячеистой, и остановился.
Искра лежала высоко, а я почти не мог задрать голову в скафандре.
"Это она?"
"Да. Это ее Искра. Мы близнецы, были ими. Так бывает, когда в создаваемого вкладываются трое."
"У вас было трое родителей?"
" В человеческом понимании, да."
Анатомия талланов все еще была сложна для меня. И если бы я пытался описать то, что помнил, словами, скорее всего бы не преуспел. В моих видениях они выглядели как постоянно меняющееся, сверкающее и довольно быстрое скопление отдельных сегментов, удерживаемых вокруг "кокона" в котором находилась живая Искра. У них было что-то вроде конечностей и головы, но в целом они были настолько полиморфны, что мне не приходило на ум ни одно сравнение. При этом как ни странно у них существовало традиционное и для нас деление на мужские и женские личности. Именно личности, так как талланы не обладали половыми признаками, разница была только в цвете мерцания Искр и его внешней трансляции. Мужчинам более соответствовал белый цвет, в то время как женские организмы мерцали нежно-голубым или сиреневатым.
"Обычно Искра сама определяет, кем будет создаваемый, но во многом это зависит от энергоотдачи во время слияния."
Искра помещалась между двумя или тремя талланами и они отдавали ей часть своей жизненной энергии. Если Искра вспыхивала, это означало, что создание удалось, ее помещали в специальные саркофаги, где происходил процесс роста нового организма.
Для себя я переводил это как обмен энергиями и представлял, как бы широко ухмылялся Сез, расскажи я ему подоплеку дела. Для меня в объятиях двух или трех груд минералов отсутствовал какой либо эротический подтекст, но я не хотел, чтобы он это комментировал в своем неповторимом стиле.
"Отдай ее Сонаре. Это личное и необъективное желание, но… Пожалуйста."
Я промолчал. А как бы я повел себя на его месте? Разве я не предпочел бы видеть рядом родственную душу, чье созвучие почти гарантировано? Для всей последующей работы это пошло бы даже в плюс.
— Эй, Род! — окликнул меня Сез. — Чего залип? Иди сюда, тут какая-то дребедень.
Он уже добрался до противоположного конца хранилища и разглядывал уродливое образование вместо куска стены.
Скользящий рванулся и замер во мне. Хранилище было пропорото наквозь крупным скальным обломком, покрытым слюдяной пленкой опалита. Куски ячеек стены и нескольких колонн валялись рядом. Посадка, а скорее падение оказалось жестким.
"То, что большая часть сохранилась, это уже невероятная удача, — отозвался Скользящий, но я чувствовал его боль, она была моей. — Трудно верить в… сказки."
— Мы соберем все, что сможем, — сказал я Сезу.
Он наклонился и поднял из кучи камней знакомый, неправильно ограненный, со сколом. Погасшая Искра.
Я не почувствовал гнева Скользящего, только глубокую печаль и удивился.
"Нет прока гневаться на древнюю историю. Проведя сотни циклов взаперти внутри самого себя, ты понимаешь, что гнев и ненависть неконструктивны и разрушительны, будь они хоть сотню раз справедливы."
И снова мне захотелось воззвать к несуществующим богам. Сонара поставила меня перед непростым выбором, сообщать ли о том, как именно погибли талланы на Землю. И "Странник" ждет новой информации по их цивилизации и координатам сектора, где они находились.
Пот прошиб меня при мысли, что они направятся в погибшую систему и наткнутся там на черные акулоподобные силуэты из наших снов.
" Я не знаю, — честно сказал Скользящий. — Я не знаю как вам следует поступить. Но рассказать землянам о том, как погибли наши планеты, нужно."
Я всё еще сжимал в руке расколотую Искру, а Сез понемногу разгребая камни, искал другие.
— Дернул же чёрт поверить тебе, — бурчал он. — И вот я уже ищу проклятые булыжники в надежде, что они целы. Я бы мог рассказать слезливую историю, как маленький Сезар Новинг спасал котят из затопленного подвала. Чувствую себя им.
— Почему ты согласился, Сез?
Он перестал ворочать валуны и посмотрел на меня.
— А у меня есть выбор? Широкий такой, что глаза разбегаются? Я пытался осмыслить все это! И каждый раз приходил к одному и тому же выводу — я хочу жить. Я не готов лечь и сложить лапки. Я не хочу сидеть в кутузке, как Текс. И ты, Род, ты первый, предатель своей человеческой сути, не вправе осуждать меня. Я не прикрываюсь благородными целями, я просто хочу выжить. Понял? Меня и так сделали кибером. Я даже почти нормально общаюсь с железкой. И все время ищу, Род, — он сделал шаг ко мне, — ищу себя прежнего и не нахожу.