— Не волнуйся, Род. С Анной все будет хорошо. Насколько это возможно… Я отправила сообщение родителям с просьбой, чтобы они навестили ее. Они все получат это потом, после того как… Думаю, они все поймут правильно. Общее… горе… и все такое.
— Тшш, Сон. Не стоит об этом.
Она знала, мы все знали, что дороги назад нет, но когда Сонара говорила об этом с таким выражением лица, неотвратимость выглядела угрожающей.
Пятьдесят два дня.
Потом
Сзади раздался тихий звон. Хоуп стояла в проёме двери отсека жизнеобеспечения.
— Доктор Мус, Вам пора.
— Знаю, Хоуп.
Мы молча двигались по затемненным коридорам, два крошечных огонька в глубинах мятежной планеты.
Хоуп помогла мне устроиться в саркофаге управления.
— Ты будешь помнить меня, Хоуп? Всех нас?
— Фактически, доктор, Вы не исчезнете, как и остальные члены экспедиции. Слепок эмоциональной памяти останется в Вашей Искре.
— Но после пробуждения доктора Муса уже не будет?
Сегменты на "лице" Хоуп можно было бы интерпретировать как улыбку. Мы не сказали им, оставляя искру надежды.
— Я буду помнить Вас, Род.
— Хоуп… — я поймал ее "руку".
— Да, Роди?
— Помни нас.
Ее мерцание стало на секунду ярче и прикосновение отдалось во мне сильной вибрацией.
— Спокойной ночи…
Я прорастаю в структуры крисалиса, забытое ощущение. Сознание органической формы не отпускает, и я все еще вижу склонившуюся надо мной фигуру. Слабый внешний отблеск играет на гранях ее необычного тела. Странно, но я ощущаю ее как мой крисалис в автономной форме… Род не хочет уходить, а для полного слияния с системами мне нужен полный контроль.
— Спокойной ночи… — звенит она. И он успокаивается, успокаивается. Я показываю ему приятное. Зеленые холмы, солнце, радостные лица его сестры и той, другой, что сейчас подпитывает своим мерцанием стартовый узел маленького крисалиса.
Я проверяю целостность оболочки, состояние хранилища, готовность энергоуловителей.
Только бы хватило…
Мы выберемся отсюда. Теперь у нас есть надежда.