Все больше загадок. Странный корабль. Сожгли бумаги. И растения в одежде. Зачем?
Мы наблюдали, как призрак уходит сквозь туман. Затем Бенсон устремился вперед. Мы почти бежали обратно в лагерь. Я не мог двигаться слишком быстро. Мои опухшие ноги не позволяли мне. Мои руки тоже были странно онемевшими. Этот проклятый растительный ужас, напавший на меня...
Но я все это забыл, когда мы добрались до нашего лагеря.
Штурм развел огонь, и его глаза отражали блики пламени, когда мы приблизились.
- Слава Богу, - пробормотал он. - Вы целы.
- Где Хекер? - спросил я.
Штурм не ответил. Он схватил меня за плечо, потащив к кораблю. Бенсон последовал за нами.
Я почти ожидал увидеть то, что увидел - копию сцены на разрушенном космическом корабле, который мы нашли в лесу.
Портативной лаборатории больше не было. Разбитое стекло и искривленный металл валялись на полу корабля. А на стекле и стали блестели зловещие ярко-красные капли густой жидкости...
- Я задремал, - прошептал Штурм. - Просто задремал. Я думал, что видел тень, проходящую сквозь огонь. Она быстро скользнула, как будто я увидел это во сне. Но это был не сон, когда я услышал крик Хекера.
- Где Хекер? - повторил я.
Штурм безмолвно указал на руины на полу. Я не мог не понять. Затем его палец прошел по воображаемой линии наружу. Линия, не совсем воображаемая, была отмечена ярко-красными каплями.
- Эта тварь быстра, - пробормотал он. - Она утащила его сквозь деревья, в лес и туман. Я не мог покинуть лагерь в одиночестве и последовать за ним. Кроме того - по тому, как он кричал, - я знал, что это будет бесполезно. Бесполезно вообще. Хекер пропал.
Я отвернулся. Но Бенсон, стоящий рядом со мной, открыто вздрогнул.
- Давайте заправимся и уберемся отсюда, - прошептал он. - Мы должны.
Если такое предложение узурпировало авторитет капитана Штурма, он не подал вида. Вместо этого, он пожал плечами, явный признак облегчения.
- Сколько времени потребуется, чтобы набрать энергии? - спросил он.
- Семь или восемь часов на полной скорости.
- Это означает, что мы застряли здесь на всю ночь.
- Мы могли бы дежурить по очереди.
Я открыл рот:
- В этом нет необходимости. Бенсон, ты будешь работать внутри. Штурм, ты можешь еще поспать. Я буду дежурить здесь у огня. Я не устал.
Штурм благодарно улыбнулся мне, затем быстро нахмурился.
- Нет, не ты, - сказал он. - Ты все еще слаб; твои ноги распухли. С тебя хватит неприятностей на сегодня. Не занимайся глупой героикой. Ты поспишь, а я буду стоять на страже.
- Но...
- Приказ, - Штурм похлопал меня по плечу. - Пусть Бенсон займется делом. Ложись в другой каюте. Я буду сторожить у костра.
На мгновение наступила тишина. Все трое обернулись, словно от общего импульса, и уставились на зеленый туман. Взглянули на злобные глаза лун. Смотрели в темноту и желали знать, что там крадется, таится в ожидании теплой плоти.
Затем Штурм пробормотал: 'Пошли'.
Он ушел.
Бенсон, вздрогнув, взглянул на пол и повернулся к пультам управления.
Я поискал койку в другой каюте, лег.
Прежде чем выключить свет, я наложил бинты. Больше бинтов. Я не сказал Штурму, насколько точным был его диагноз. Я был слаб. Очень слаб.
Я обмотался словно мумия. Смутные опасения роились в моем мозгу. Я отбивался от них, скрывая их под ментальными бинтами, такими же крепкими, как настоящие, которыми обматывал свои конечности.
Я не рискнул думать. Я спал.
И тогда я начал грезить.
Мне снился лес, окутанный туманом, и корабль, который мы нашли. Я видел сон о растительных монстрах и о том, что случилось с бедным Хекером. В этом сне мы со Штурмом и Бенсоном играли любопытные роли. Роли, которые были вполне естественны - сейчас. Казалось, я впервые понял, что все в порядке, так или иначе. Я снова пережил наше открытие, но на этот раз не было никакого чувства странности. Это было естественно.
Даже крик был естественным. Крик, который разрушил мой сон, заставил меня подняться. Он заставил меня вскочить с постели и помчаться в другую каюту.
К тому времени, как я добрался до нее, крик превратился в ужасный булькающий стон. Последовал глухой стук, перемежающийся приглушенным дыханием. Потом еще один стон и тишина. Глубокая, зеленая тишина.
Я открыл дверь, затем отступил назад. Ужасная сцена была отчетливо видна - слишком явная, потому что ни один человек не мог столь ясно видеть кошмар.
Бенсон, упавший на пульт управления, был мертв. Как может быть мертв частично обезглавленный человек.
Штурм, стоящий рядом с ним, был вполне жив. Он все еще сжимал топор в своей руке.
Но я лишь мельком взглянул на этих двоих. Мои глаза были прикованы к фигуре, которая развалилась у ног Бенсона, ее щупальца все еще дергались у его горла. Зеленая фигура, лесная фигура, образ растительного безумия, которое разорвало шею Бенсона жадными клыками.