В каждой армии существовали заградотряды. В Сибири эту услугу выполняли медвежьи полки и тигры-снайперы. Москва также пользовалась поддержкой беспринципных медведей, посылая им в помощь редчайший антропоморфный вид, гибридных волкодавов (штучный вариант из собак, крайне экзотический и безбашенный). Страшнее волкодавов были только человекоподобные панды. В Стране Китай именно они зверствовали на полях сражений, отстреливая кабанов сотнями. И не было мстительнее зверя, чем вечно голодные монстры в чёрно-белых шубах. Казалось, что панды и мистическая лошадь из карманной конюшни — это одно целое.
Медведей спаивали ещё крохами. Алкоголизм вживался с молодых когтей, и мишки вырастали в настоящих гуляк. Но косолапые точно знали, почему каждый вечер столы ломятся от бутылей с мутной жидкостью, а в мошне звенит мелочь. Четырёхсот килограммовых секачей гибридный медведь драл, как лис цыплёнка, потому что всегда хотелось есть, пить и получать приличное жалованье.
Бывали такие случаи, когда свиньи отказывались воевать, оттого что даже у тупости бывает прозрение. Командиры взводов, рот и полков — выходили на прямые переговоры с противником и договаривались о перемирии. Свиньи вылазили из окопов и, пересекая разделительные преграды из минных полей и колючей проволоки, шли брататься со вчерашним врагом. В таких случаях наступала роль медвежьих полков, тигров-убийц или волкодавов. Снайпер делал всего несколько выстрелов и уходил в тень. В замешательстве свиньи разбегались в разные стороны; а видя приближение медвежьих патрулей, боевой дух солдат снова зашкаливал. И тогда снова начался бой. Свиньи атаковали противника так яростно, что потери увеличивались в десятки раз. Излишки не пропадали зря. Павших бойцов скармливали медведям, а самые лучшие куски доставались тиграм и волкодавам. Это была ещё одна причина, почему заградотряды всегда рвались на передовую и с удовольствием выполняли приказ.
…Московский князь любил шахматы, но терпеть не мог медведей, а не чёсаных волкодавов — попросту ненавидел. Но война есть война, придётся терпеть все эти зверства и далее. Было дело, он хотел заменить волкодавов тиграми — по эстетическим причинам, из-за запаха, конечно. Предлагал сибирским гибридам огромное жалованье, бесплатное жилье и пенсионные льготы, но полосатые антропоморфы отказывались служить Московскому государю, обусловив отказ здешним климатом. Всего несколько семей перебралось из Сибири и те через месяц сбежали в неизвестном направлении.
Спрятав чёрно-белого коня в карман, Владимир третий вскрыл второе послание от сибирского резидента. Быстро скользнув по строкам, на минуту задумался. Затем взял со столика фотографию в рамке. Следующую минуту он рассматривал того, кто изображён на снимке. Человеком в рамке был сам Роберт Варакин.
— Гений. Он просто гений! — восторженно произнёс князь, снова склонившись над шахматной доской.
Витольда сопровождали три отборных вепря и два советника: Парамон Лизнёв и Федот Мокрицин.
— Какая крепкая дверь, — постучав костяшками пальцев по металлической обшивке лаборатории доктора Варакина, удивился Витольд.
— Это на века. Всё сделано для покоя нашего императора, — склонился в поклоне Парамон. — Проходите, великий князь, Роберт Варакин отужинали и находятся в прекрасном расположении духа. Ни так ли, Федот?
— Все пункты встречи выполнены, мой князь, — доложил Мокрицин. — Император Роберт и его друг Караваев польщены Вашей щедростью.
— Тогда, чего мы ждём? — учтиво улыбнулся князь. — Парамон, Федот, следуйте за мной. А вы мои верные дружинники подождите здесь.
Кабаны толкались у дверей, желая подсмотреть, что же там за император такой, а князь в сопровождении советников вошёл в лабораторию.
В просторном помещении ярко светили лампы. Роберт сидел за компьютером, раскладывая пасьянс «косынка». Яша развалился на диванчике. Парни переоделись в новенькие спортивные костюмы синего цвета, сшитые умелыми ручками мастериц на якутской фабрике «Мехшерстьпух». На Яше и Роберте штаны с двумя белыми полосками и олимпийки с броской надписью «Динамо».
— Представьте меня, — улыбался государь Страны Сибирь.
— Князь Витольд первый! — торжественно произнёс Парамон Лизнёв. — Властитель сибирских городов, дальних улусов и прочего, прочего, прочего…