— Я же вообще даже не человек, — попытался объяснить ей, — ну, в вашем понимании. Мы ведь разные существа из разных миров. Ну, вроде как птицы и рыба. Чего уж нормального, коли краб, выброшенный волею шальной волны, влюбится в лань? — сказал и покраснел от осознания: бред же несу! Отборнейший бред! Идиот! Какой краб? Лани какие-то…
— Ты на человека похож, — продолжала беззаботно улыбаться инопланетянка космическому разведчику. — Две руки, две ноги. Али у тебя там, промеж ног…?
— Вея!
Она прыснула хулиганским смехом, тут же зажала рот ладошкой, голову склонила, лбом мне в грудь приткнулась. И хихикает тихонько.
— Наставница, пойми же, то проделки магии! Не может быть любви между представителями разных биологических видов! По науке любовь — сиречь голос генома! А у наших видом не может быть сродства геномов! Ненаучно это. Не бывает такого в нормальной природе! Мне архимаги рассказали: магия тебя избрала специально на случай моего возвращения. Это магия всё нам так подсудобила.
— Ну и хорошо же, — тихо-тихо проговорила девушка, доверчиво прижавшись, и заглядывая мне в глаза.
— Представители разных видов в природе не дают потомства… — довольно глупую вещь высказал я… потому, что способность соображать как-то вдруг капитулировала, взяла увольнение по собственному нежеланию и свалила нафиг.
— Ну, и ладно, — всё так же тихо сообщила мне Вея, — значит, можно не беречься…
— Это морок, магией наведённый, — уже вовсе не уверенно возразил я. — Потом будет похмельное разочарование.
— Так вот чего боятся космические разведчики, да? Разочарований? — проворчали мне в грудь. — Что, были прецеденты?
— Были. Я как-то раз судьбу целого мира нечаянно поворотил к неминучим бедам. Единственный мой страх, — я тяжело вздохнул, — мимоходом сломать тебе жизнь, вредная ты моя ведьма.
Ведьмочка вздохнула… и подставила губы для поцелуя.
Чёртова магия. Я же не робот. При всём многообразии тренировок, программа подготовки космического разведчика к такому не готовит.
…
Случалось ли вам заметить, что небо бывает удивительнейшим калейдоскопом? Раз за разом какие-то случайные течения ветров и влаги разворачивают на полотне небес неповторимые, волшебные картины. Смотришь, и диву даёшься: вот, специально бы хотел какой художник этакое нарисовать — не сумел бы!
И ароматы такие стоят тонкие: ароматы трав и ягод, нагретых солнышком и буквально только что переломанных, перетоптанных множеством лошадиных копыт, кованых железными подковами.
Ароматы трав, цветов и раздавленных ягод я, к сожалению, только теоретически мог предсказать, поскольку сам вонял потом, своим и конским. Мы гнали сюда, не жалея ни лошадей, ни собственные задницы. Кстати, болят зверски. То есть, не лошади болят-то. И да, очень за это хочется кому-то накостылять по шее!
— Й-и-и-и-и-кя! Кя! Кя-а-а! — вопили ватагийские лихие всадники, показательно гарцуя перед нами. Перед нашими сомкнувшими щиты и ощетинившимися копьями рядами. Копья такие, знаете, специальные, рассчитанные тяжёлого скакуна на скаку остановить.
«Степные лошади — это просто прекрасно!» — заявил я, намедни, своей наставнице и главной боевой ведьме нашего воинства в доверительной беседе. Доверительная беседа — это когда мы вечером вывалились из сёдел и валялись в траве, не в силах подняться на негнущиеся ноги. Подняться было совершенно необходимо, что бы дать уход скакунам. В противном случае скакать завтра придётся уже на своих двоих, что наверняка понравится нам ещё меньше. Однако полежать пару минут неподвижно было совершенно необходимо, ибо иначе мышечный каркас, особенно в области поясницы, наотрез отказывался хоть как-то функционировать.
«Наверное», — как-то безразлично отозвалась ведьма, у которой, вероятно, не было сил дискутировать.
«Да нет же», — настаивал я, — «степные лошади под седлами ватагийских воинов — это просто прекрасно!»
Ответа не последовало, и я попытался расшевелить аудиторию: — «Знаешь, почему степные лошади — степные?». Опять ответа не дождался, и пришлось пояснять так: — «Потому что они до смерти боятся лесных хищников. Тех, что могут с дерева на холку кинуться. На уровне инстинктов, доставшихся им в наследство от эволюционных предков. Боятся, живут в степи — потому-то они и „степные“! Понимаешь? На лошадь же проще магический морок навести, чем на человека? А защитить лошадь амулетами сложнее. Нам достаточно внушить лошадям только запах их исконных естественных врагов, и — фьють! — нету ватагийской конницы! А есть толпа растерянных пеших ватагийцев, которые не приучены бою в пешем строю!»