После той памятной личной схватки с Властителем Костяного Престола мы уже неделю гоняем по лесам разбежавшиеся остатки его войска. Когда свалившегося в приступе сильнейшего головокружения Властителя схватили оруженосцы короля тойцев, Кор Д'Анд лично накинул на себя плащ Властителя, вскочил в седло его коня, и, подхватив знамя Костяного Престола и поскакал в стан неприятеля. Издалека прокричал приказ — и пехотинцы Костяного Престола, отложив оружие, поспешили в лес — хворост собирать. В тот лес, где их уже ждали. А лучников неприятеля Кор отправил прятаться в овраг. Там они и сидели, пока их наша конница окружала.
Крепка дисциплина у солдат Костяного Престола, слишком уж крепка — кто-то в плаще Властелина что-то прокричал — и все бросились выполнять приказ, не раздумывая. С роландийцами такой номер бы не сработал. А уж с тойцами — и подавно. А эти… как бы их покороче обозвать, «костяные», или, может, «престольцы»?
Костяной Престол держит власть над народами горцев, что издревле населяли старые, весьма пологие и богатые флорой и фауной горы. А так же поморцев, расселившихся по бухтам, заливам и ближайшим к берегу островам Великого Моря. А так же народ по имени «рыбоглазые». Нет, «рыбоглазые» — это не анатомическая особенность такая, это что-то другое, не знаю, что-то как-то исторически сложившееся, наверное. Но это неважно сейчас. Так что единого названия для граждан Костяного Престола нет, не сложилось.
Короче говоря, войско Костяного Престола перестало существовать, мы обзавелись огромным количеством пленных, которых совершенно негде было содержать и нечем кормить, а множество мелких групп избежавших пленения солдат неприятеля заполонили окрестные леса. Вот мы их и гоняем уже, почитай, неделю. Так до самой границы и догнали. А здесь, на границе, все воспрянули духом: и беглые, и их преследователи. Беглецы, те воспрянули надеждой добраться теперь уже до дома, а тойцы и ватагийцы предвкушали поход на земли Костяного Престола, где можно, наконец, пограбить, а то поход получился без добычи. Король тойцев настаивал на продолжении похода, дабы принести свои идеи единой федеративной империи горцам, поморам и «рыбоглазым».
Роландийские же князья со дружинами в соседние земли идти не рвались. Это тойцам хорошо, а роландийцам ещё века жить в соседстве с горцами, поморами, и «рыбоглазыми». Грабёж — дело весёлое, но посеешь сейчас ненависть — твоим детям потом урожай снимать. Железные Пределы далеко, а Роландия — под боком, на ней потомки разобиженных вдругорядь и отыграются. И в этом нежелании сеять семена раздора я с роландийскими князьями солидарен, оттого и отказал королю.
Кор Д'Анд всё равно поведёт своих рыцарей через границу Костяного Престола, ибо ему ещё как-то сына на тот самый Престол надо попробовать посадить. И степняков с собой король в поход позовёт — они станут и кнутом и пряником в королевской руке. Ими можно местное население припугнуть, а потом унять степных лихих наездников, что бы подданные Костяного Престола увидели: дескать, вот, король тойцев своих ватагийцев и выгнать может, коли к нему с пониманием, а иначе может и не выгонять. А уж ватагийцы с королём пойдут многие — это я прекрасно понимал.
Но это уже не моя забота. Моя забота была — вернуть этот мир на его исторические рельсы, а дальше он пусть по своим рельсам сам и катится!
И вот, казалось бы, мне полагается испытать облегчение. Задача, казавшаяся вначале невероятно сложной, вполне успешно выполнена. С помощью в меру вредной, но весьма даже милой лесной ведьмы, а так же моего личного обаяния, и таланта превращать практически любое серьёзное дело в балаган, война четырёх стран за одну Академию магии превратилась в фарс. Вместо массовых кровопролитий — изнуряющие экскурсии по красивейшим местам Роландии, измучившие всех участников (кроме привычных ватагийцев) так, что большинство сейчас мечтает вернуться домой и ближайшее десятилетие носу из дома не показывать. Ан нет, что-то я ничего похожего на благостное удовлетворение не испытываю. Настроение не задалось что-то.
Я медленно вышел из большого королевского шатра, что мы использовали для заседаний штаба, на крутой берег реки Роланд, и полной грудью вдохнул вольный воздух. Широк и могуч Роланд в своих низовьях! Единственная, что интересно, река с мужским именем во всей роландийской низменности. Все его притоки носят имена исключительно женские.