— Написано четверть часа назад, — пробормотал Порецкий.
Он быстро взглянул на центральный экран. На фоне желтоватого диска планеты плыла, поблескивая, яркая точка. Она светила все слабее и наконец растаяла в тумане.
Мрак, непроглядный мрак за бортом. Лар ведет ракету на пониженной скорости. Внутреннее освещение выключено, слабо светят лишь шкалы приборов и экраны локаторов. Мощные вспышки наружных рефлекторов не в состоянии пробить осязаемо плотного тумана. По показаниям радаров, плоская поверхность планеты находится всего в двадцати километрах, но Лар уже не верит приборам… Ему начинает казаться, что он просто заблудился в этой массе густых тяжелых облаков.
"Как на дне земного океана, — думает Лар, — только нет той тишины…"
Мгновенно сменяющие друг друга порывы, струи, вихри, стремительные неодолимые смерчи беснуются за бортом. Если бы не дисковая форма ракеты, противостоящая боковым ударам атмосферных течений, корабль Лара уже давно был бы увлечен неведомо куда. Но он пока еще сопротивляется враждебной стихии и неуверенно, рывками и скачками, продолжает путь. Судорожно вцепившись в рычаги управления, Лар чувствует, что ионные двигатели ракеты временами работают на пределе. Если хоть один из них выйдет из строя, — конец… Пробиться наверх ракета тогда не сможет. Впрочем, Лар заставляет себя пока не думать об обратном пути. Надо сначала достигнуть твердой поверхности планеты.
Прекрасная утренняя звезда Земли!.. Лар снова включает наружные рефлекторы. Все тот же мрак, густой и плотный. Температура за бортом около сорока градусов. Это на высоте двадцати километров, а у поверхности?
Лар вспоминает свой последний тренировочный полет в облаках полярного земного циклона и вздыхает: какая то была восхитительная прогулка…
Впрочем он, кажется, начинает понемногу приноравливаться к здешней бешеной циркуляции. Когда ракета попадает в невидимые нисходящие потоки, Лар уменьшает тягу двигателей и старается "плыть по течению", увлекающему его к поверхности планеты.
Если бы только эти потоки не меняли так стремительно свое направление…
Сильнейший удар обрушивается на ракету слева снизу. Корабль Лара начинает стремительно вращаться вокруг вертикальной оси; потом еще удар, прямо снизу. Верх и низ успевают десятки раз поменяться местами, прежде чем Лару удается стабилизировать ракету. Новое течение подхватывает ее и увлекает вниз по пологой кривой. Лар не сопротивляется. Его цель добраться до твердой поверхности планеты. Хоть один взгляд на нее, хоть одно прикосновение механических манипуляторов, которые оторвут пробу твердого грунта. И тогда наверх… если это возможно.
Расслабив мышцы, Лар полулежит в кресле. Руки на рычагах управления, ноги на педалях, глаза обегают шкалы приборов. И все-таки это мгновения отдыха. Устойчивое атмосферное течение увлекает диск корабля к поверхности. Двенадцать километров, десять, восемь, семь. Радары фиксируют близкую уже однообразно плоскую равнину, поразительно плоскую! Ни одной возвышенности на десятки километров вокруг.
Но вот… Лар вздрагивает… Что-то изменилось за бортом. Изменилась сама среда, сквозь которую плывет корабль Лара. Сопротивление движению заметно возросло, хотя скорость атмосферного потока остается почти постоянной. Неужели за бортом ливень?.. Вспышка наружных рефлекторов. Ракета летит среди почти горизонтальных струй. Они бьют в иллюминаторы. Маслянистая желтоватая жидкость стекает, сразу же испаряясь.
— Нефтяной дождь, нефтяной ливень! — забыв обо всем, кричит Лар в микрофон. — На "Землянине" — слышите? У поверхности планеты проливной дождь из нефти…
Лар тут же умолкает, вспомнив, что его никто не может услышать, вспомнив, что "Землянин" отделен не только десятками километров хаоса и мрака, но еще и двумя тысячами километров непробиваемой стены ионосферы.
Прильнув к верхнему иллюминатору, Лар видит, как сверкают в лучах рефлекторов мощные косые струи нефтяного дождя, увлекаемые порывами стремительного урагана.
Дождь прекратился так же неожиданно, как и начался. И снова густая, как патока, тьма, набитая уносимым куда-то туманом. Поверхность планеты всего в двух километрах, но нет никаких признаков, что черный туман редеет. Пожалуй, он даже становится гуще. Впрочем, тут, в самых нижних слоях атмосферы, немного тише… Скорость попутного ветра ослабела настолько, что ее даже можно измерить.
Лар производит несложные манипуляции с кнопками аппаратуры, датчики которой выведены наружу в терранитовую броню ракеты.
"Около двухсот километров в час… Плюс скорость самой ракеты. Сколько же было наверху? Что предстоит преодолеть на обратном пути?"
Высота тысяча метров, восемьсот, шестьсот, пятьсот, четыреста пятьдесят… Гася скорость, Лар переводит ракету в горизонтальный полет. Неужели облачность до самой поверхности?.. Нет… Рефлекторы нащупывают бреши в стремительно проносящихся черных тучах. Черных дыр в плотной стене облаков становится все больше, и вот облака уже наверху. Они образуют низко нависающий черный клубящийся свод, а внизу, в сотне метров под диском ракеты, взлетают на огромную высоту гигантские черные валы бушующего моря.
Вот почему поверхность планеты выглядела такой ровной на экранах радаров. Море… Глаза человека Земли впервые видят море чужой планеты.
Лучи рефлекторов впервые осветили эти волны…
"Как не похоже оно на ласковые земные моря", — мелькают мысли в голове у Лара.
Но у моря должны быть берега. И, забыв обо всем, Лар направляет свой корабль в ту сторону, куда стремительно катятся громадные черные валы.
Сколько часов летит он так? Лар бросает взгляд на счетчик времени. Десять часов минуло с момента старта. Трижды истек назначенный ему срок. Вероятно, товарищи считают его погибшим. Кто знает, может быть, они и не ошибутся…
Закусив губы, Лар увеличивает скорость полета. Море кажется бесконечным. Неужели оно покрывает всю поверхность планеты? Удивительная смесь воды и нефти и каких-то солей, состав которых аппаратура ракеты определить не в состоянии.
Температура близка к температуре кипения. И местами эта странная смесь действительно кипит, кипит и бушует под порывами нескончаемого урагана.
"И все-таки берег должен быть — думает Лар. — Тем более, что глубина моря невелика, всего несколько сотен метров…"
Здесь, у самой поверхности, скорость атмосферной циркуляции немного ослаблена. Возможно, это результат трения на границе газовой и жидкой оболочек планеты. Потолок черных туч то приближается к кипящим гребням волн, то уходит вверх, и тогда рефлекторы ракеты пронизывают окружающий мрак на несколько километров. Но видны лишь стремительные черные валы…
По-видимому, ракета уже приближается к границе той области, которую Порецкий сверху определил как область относительно спокойных движений атмосферы. "Относительно спокойных"!.. Что же ожидает Лара на границе этой области и за ее пределами? Однако он должен долететь до этой границы. Может быть, именно там находится берег.
Еще полчаса полета на уменьшенной скорости. Потом еще час. Время от времени полосы маслянистого дождя хлещут в море, заставляя его чуть успокаиваться. Но кончается дождь — и громадные валы снова вздымаются к диску ракеты.
"Царство мрака, воды и нефти, — думает Лар. — А может быть, и Земля переживала нечто подобное в бесконечно далекое архейское время; может быть, именно тогда в таких же кипящих морях зародилась на Земле жизнь? Здесь нет кислорода… Приборы показывают его полное отсутствие. Да иначе и быть не может. Если бы вдруг появился кислород, все это море и облака мгновенно воспламенились бы. Но в верхних слоях атмосферы наблюдался углекислый газ и даже озон. Значит, возгорание возможно? Не оно ли причина тех атмосферных взрывов, о которых говорил Коро? Ведь он предполагал именно возгорание громадных количеств вещества, "сходного с земной нефтью". Молодец Коро!.. Блестящая догадка… Однако если такое возгорание произойдет вблизи ракеты, терранит, конечно, не выдержит… Смерть в мгновенно воспламенившемся нефтяном океане! А откуда кислород? Скорее всего — оттуда же, откуда и вода и нефть, — из недр планеты. Надо во что бы то ни стало разыскать берег этого моря и узнать, чем он сложен".