— Тиг, пожалуйста! — выдохнула Криса, больше не уверенная в том, что своей реакцией отталкивает его, а не провоцирует еще больше. — Пожалуйста, ты сказал, что не причинишь мне вреда! Ты сказал, что не будешь насиловать меня!
Казалось, мужчина, наконец-то, услышал то, что она говорила ему. С тихим рычанием Тиг оставил на ее шее последний жесткий поцелуй, почти укусив, и, оттолкнувшись от неё, сел. Он провел своими большими руками по иссиня-черным волосам — в этом жесте читалось полное разочарование.
— Какого черта? — прорычал он, наконец, глядя на Крису, которая все еще лежала, задыхаясь на одеяле.
— Я… Я… — её сердце билось в груди так сильно, что девушка едва могла слышать свой голос. — Прости, это просто был сон, который мне иногда снится. Там был мужчина… мужчина без лица. Или, по крайней мере, я не могла разглядеть его лицо, и он… делает эти вещи со мной. Прикасается ко мне…
— Занимается сексом с тобой? — прорычал Тиг. В серебристых глазах читалась такое дикое вожделение, что Криса отпрянула от него.
Она покраснела, чувствуя, как румянец разливается по щекам.
— Я… когда ты разбудил меня, я думала, что это мой сон продолжается, — прошептала она, натягивая полы расстегнутой рубашки на ноющую грудь. — Прости, я знаю, что начала это, но я думала…
— Думала, что я — мужчина из твоих снов, не так ли? — вдруг Тиг, смеясь, покачал головой, словно пытаясь избавиться от напряжения, которое скопилось в его большом теле. — Ну, ты не первая женщина, которая совершила эту ошибку, милая.
— Прости, — снова сказала Криса, чувствуя, как на глазах навернулись слезы стыда и смущения. — Но это было так похоже на мой сон. Я слышала, как он со мной говорит. Я никогда раньше не слышала его голос. И я почти смогла увидеть его лицо, — она с трудом села, прижала к себе колени и обняла их, словно защищаясь.
Тиг посмотрел на нее, его лицо отражало злость и удивление.
— Как долго тебе снятся эти сны?
Криса наклонила голову и стала изучать взглядом свои руки в свете затухающего огня.
— Годы, — призналась она, — Я… я не знаю, почему они стали сниться. Просто снятся. Я… я не могу остановить их, — девушка не стала признаваться, что на самом деле не хотела, чтобы они прекращались, она желала их. Криса услышала, как Тиг сделал глубокий вдох, который прозвучал чем-то средним между вздохом и рычанием.
— Отлично, — наконец, произнес он. — Мне следовало знать, что ты изменила свое мнение и хочешь сжечь свой чертов Сертификат.
— Прости, — снова произнесла она, чувствуя, как слезы потекли по щекам, оставляя за собой теплый влажный след. — Я не знаю, что со мной происходит. Как будто… пребывание в этом диком месте меняет меня. Я никогда, никогда бы так не поступила, если бы была в «Дикой Розе».
— Ничего не поделать, — отрезал Тиг.
У нее возникло такое чувство, что он как будто хотел обнять ее и успокоить, но не доверял самому себе, боясь подойти к девушке еще ближе.
— Такова твоя природа, милая. В этом месте как… как в академии или в трущобах, или где бы ты ни была… Окружающие пытаются превратить тебя в кого-то, кем ты на самом деле не являешься. Но каждый раз, когда ты освобождаешься от их влияния, проявляешься настоящая ты. Они могут изменить тебя снаружи, твои поступки, мысли, желания, но не смогут по-настоящему изменить то, что у тебя внутри — твою суть.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Криса, некрасиво шмыгая носом. Она вытерла слезы ладонями и пожалела, что у нее нет с собой носового платка. — Ты хочешь сказать, что в глубине души я такая ужасная… отвратительная…
— Конечно нет, — грубо оборвал ее Тиг. Он стремительно приблизился к Крисе и вытер её глаза подолом своей черной майки. — Просто говорю, что у тебя на самом деле горячая натура, малышка. Быстро выходишь из себя, быстро возбуждаешься. Некоторые люди просто такие — горячие. Я знаю, потому что я — один из них. С этим ничего не поделать, и это точно не причина для слез.
— Это было бы правдой, если бы тебя заставили вести себя так, как я вела себя раньше, — заметила Криса. Она повернулась к нему спиной, а лицом — к последним угасающим уголькам в костре и попыталась взять себя в руки.
«Я без одежды. Мне снится тот сон, и затем я почти позволяю ему… Что со мной не так? Почему я так делаю? Позволила ему увидеть».
Низкий, урчащий звук прервал ее мысленный самокритичный монолог. Криса внезапно осознала, что она уставилась на два злобных пурпурных глаза, которые были в ярде от неё, возвышаясь над остатками их костра. Они сверкали глубокими, злыми аметистами в окружающей их темноте.