— Я не… это имела в виду… — Криса сжала руки в кулаки, чувствуя, как впиваются ногти в кожу на ладонях. Почему все идет наперекосяк, когда она пытается поговорить с ним?
Тиг отшатнулся от нее, словно был слишком зол, чтобы разговаривать, но вдруг снова повернулся, его глаза горели серебром от вспыхнувших эмоций.
— Не могу поверить, что после всего, что мы прожили, ты до сих пор мне не доверяешь. Что смогло убедить тебя так сильно, что ты веришь друсинианцу больше, чем мне?
— Потому что он друсинианец, — вспыхнула Криса. — Ты сказал мне, что они не могут врать или нарушить данное ими слово.
Тиг вздохнул и снова плюхнулся на синий стул, обеими руками зарываясь в свои взъерошенные иссиня-черные волосы.
— Вот значит как, — произнес он. — Послушай, Криса, может я не очень хорошо тебе объяснил. Друсинианцы одни из самых скользких сукиных детей, каких ты только можешь встретить в галактике. Они не могу врать, но они чертовски хорошо могут искажать правду. Что делает их самыми лучшими бизнесменами. И что же еще Сарскин тебе рассказал? Давай… выкладывай.
— Только т-то, что я должна быть осторожна, потому что фералы большие собственники, и он не думает, что ты отпустишь меня, не думает, что ты и правда отвезешь меня на Прайм. Он сказал… — ее голос стал таким тихим, что она сама едва себя слышала. — Он сказал, что фералы приравнивают обладание с любовью, что ты захочешь удержать меня, заберешь с собой, — Криса посмотрела вниз на свои руки, не в силах встретится с немигающим взглядом черных глаз, когда ее собственный взгляд был полон надежды.
Тиг фыркнул от отвращения.
— Любовь? Что жирный друсинианец может знать о любви? У него шесть жен. Шесть! Что он знает о том, как посвятит себя одному человеку до конца жизни?
— Я знаю все это, — разозлилась Криса. — Но, не знаю… он кажется таким хорошим.
— Конечно, он кажется хорошим. Сарскин всегда был тем еще ублюдком, настоящий обаяшка. Он кажется классным парнем, пока хорошо его не узнаешь. К сожалению, к этому времени может быть уже слишком поздно. Он рассказывал тебе, из-за чего мы с ним дрались? Почему мне пришлось бросить ему вызов, когда мы впервые сюда приземлились?
— Холдер-Ленц? Нет… и ты никогда не рассказывал. Он только сказал, что-то о том, что хотел отправить несколько исс учиться вне планеты, — Криса скрестила руки, ожидая услышать правду.
— Ох, они и правда могли получить образование. У Сарскина возникла прекрасная идея продавать их в качестве рабов… особенно женщин исс… в межгалактические бордели и другим заинтересованным покупателям.
— Но… он не хотел… он не мог. Они приняли его, приняли вас обоих. Он соединился с их женщинами, у него есть дети от них.
— Для Сарскина это ничего не значит, — Тиг расхаживал туда-сюда по персиковому ковру, словно пытался проделать в нем дыру. — Возможно, он бы не стал продавать членов племени, которое его приняло, но тут есть и соседние племена, которые он мог бы задействовать. Друсинианцы имеют большую славу в работорговле. Они такие цивилизованные и привлекательные, что им не приходится думать о других культурах, как о чем-то большем, они воспринимают их, как дикарей, за которых можно получить прибыль, что они и делают. Неважно, что чувствуют эти «дикари», — Тиг остановился на какой-то момент и сделал глубокий вдох, злой вдох.
— Я должен был его остановить. Я не был против всей этой схемы с контрабандой — это ничто, когда тебя разыскивают за несколько убийств в половине галактике. Но я восстал против рабства. Думаю, ты знаешь почему, — Тиг пристально посмотрел на нее.
— Да, — тихо произнесла Криса онемевшими губами. — Да, я-я понимаю почему.
— Хорошо, — Тиг пробежался обеими руками по волосам. — Что я пытаюсь тебе сказать, так это то, что Сарскин достаточно хороший парень, пока ты за ним приглядываешь. Он дружелюбен и полезен… мы возьмем у него корабль… но не доверяй ни одному его чертовому слову. Друсинианцы связаны своим словом, вот почему от них так трудно получить прямой ответ, они все время все искажают.
— Ну… ты говоришь все тоже, что и он…
— Забудь все, — Тиг одарил ее тяжелым взглядом. И сердце Крисы сжалось. — И постарайся довериться мне, хотя бы немного. Я провел тебя так далеко, не так ли? — спросил он. — Если я сказал, что отвезу тебя на Прайм, то, черт возьми, я привезу тебя туда.
— Тиг, прости. Мне не следовало слушать…
— Нет, не извиняйся, — Тиг нахмурился. — Сарскин может быть чертовски убедительным. Он, возможно, скажет тебе, что я что-то вроде животного. Жесткий и непредсказуемый зверь. Ты же не веришь, что сундар мог прийти за тобой и ты не веришь, что ферал может сдержать свое слово, да?
Криса кивнула головой, чувствуя, как от стыда горят ее щеки. Все что он сказал, было очень близко к тому, что говорил ей Сарскин, о фералах в общем, и о Тиге в частности.
— Думаю так и есть, — Тиг резко кивнул. — И ты поймалась на это, потому что мой старый товарищ так чертовски цивилизован, — Тиг подошел к кровати, где лежал комплект одежды. — Посмотри, что он прислал тебе, Криса, — он поднял тонкое кружевное платье цветом слоновой кости. Оно было с высоким воротником и крошечными жемчужными пуговицами, которые, если бы она его надела, смогла застегнуть до горла.
Платье подходило для вечера на «Дикой Розе» или какой-нибудь политической встрече. Оно бы идеально подошло для Линекс Прайм.
— Давай, — Тиг бросил ей платье, и Криса рефлекторно поймала его. — Надень его. У него даже есть отличный высокий воротник, который может скрыть место, где я тебя «отметил», — усмехнулся он. — Вернись в мир, к которому ты принадлежишь. Это то, что ты хочешь, не так ли? Ты прямо дождаться не можешь, когда попадешь на Прайм и будешь носить такую одежду каждый день. Удивительно, что они не пожалели усилий, чтобы внедрить чип в твою шею. Не было нужды, ты и так ведешь себя так, как они хотят, — его голос прозвучал яростно, почти рычанием.
Криса вспомнила о темном, обжигающе-черном голосе сундар в ее голове.
— Это нечестно, Тиг, и ты об этом знаешь, — плакала она, слезы ручейками текли по ее щекам. Криса прижала прекрасное кружевное платье к груди, ее руки сжали тонкий материал.
Но большой ферал снова пришел в ярость, услышав слова, которые она должна была произнести.
— Просто запомни кое-что, милая, — он наклонился, глядя на нее серебряными глазами с едва сдерживаемым гневом. — Я знаю, кто ты на самом деле. Неважно, что на тебе надето или как ты пытаешься это скрыть. Я видел твою истинную личность. Тот огонь, который ты пытаешься скрыть внутри.
Тиг наклонился ближе, положил руки ей на плечи и прижался к ней в диком обжигающем поцелуе. Его рот на ее губах был таким жестким и причинял боль, но все же Криса почувствовала реакцию своего тела на его прикосновения. Платье в ее руках было забыто, она отдалась во власть поцелуя, отвечая со всей страстью, на которую была способна, желая хоть как-то показать, что он ошибался по отношению к ней, ошибался, говоря, что знает, чего она хочет.
Тиг резко отстранился, и она чуть не упала.
— Вот настоящая ты, Криса, и ты никогда не сможешь быть счастливой, отрицая это.
Он развернулся и направился к двери.
— Тиг, подожди…
— Что? — он развернулся в пол-оборота, его рука застыла на декоративной дверной ручке, а глаза снова были закрыты черными веками.
Слова о желании улететь вместе висели на кончике языка, но было очевидно, что Тиг не разделяет ее чувств. Он сказал ей забыть слова Сарскина, издевался над идеей о «метке», как обозначении Крисы своей. Он не хотел ее так же сильно, как она хотела его, поэтому ей нечего было сказать.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Пир начнется через час, — холодно сказал Тиг, кивая в сторону кружевного платья, которое она все еще сжимала в кулаках. — Думаю, тебе стоит его надеть и вовремя прийти. Не хотелось бы, чтобы на нас обижались в нашу последнюю ночь здесь.
— Последнюю ночь? Но… — Криса, наконец, смогла говорить.
— Разве мой старый товарищ тебе не сказал, что спасательная команда была замечена на месте крушения Принцессы? Сегодня пришла новость от одного из его разведывательных кораблей.