вроде всё понимают, но с собой ничего не могут поделать. Всё устал я от вас, пойду на охоту. Есть то надо, что то. Мелкий Мишка как
увидел, что я копьё взял сразу уши навострил, никак со мной собрался. Ладно возьму не далеко чай идём. Может что знает из местной
живности. На супчик хоть насекомых, да насобираем. Деду отдал малый нож и дубина бандитов у него. Не ахти какое оружие конечно, но мы
рядом будем. Проходя у ручья заодно и умылся и попил. Есть не хотелось, а Мишка привычный. Пошли вниз по течению ручья. Ушли не далеко,
когда Мишка дёрнул меня за рукав и показал чуть ниже и правее. Там у ручья скопились животные, размером с небольшую хрюшку. Я насчитал
одинадцать особей. Они вели себя шумно, некоторые даже дрались между собой. Взяв копьё поудобнее я наметил себе цель. Мишке показал рукой,
чтоб не шумел и не вылезал. Он только мешался бы под ногами. Напарник погрустнел, но не артачился. Он присел и наблюдал со стороны за
охотой специалиста. В полной уверенности в свои охотничьи способности, стал обходить будущий шашлык с подветренной стороны, да так чтобы
когда животные рванут с места, Мишка был не на линии их движения. Минут десять мне понадобилось чтобы подобраться к животным. Затем я резко
бросил копьё и рванул ему вслед. Попал в небольшого представителя местных травоядных. Ничего нам хватит, подумал я когда остальные
разбежались, оставив нам подраненного товарища. Секунда и мы стали обладателями местного травоядного. Подозвав Мишку, я стал разделывать
тушку на месте. Местный абориген меж тем носился радостный как ураган, попутно нарвал каких то трав и корешков. Во крепкая психика. Сутки
не прошли как его мать отправилась к праотцам, а он уже справился с проблемой и рад каждой минуте жизни. Походу они привыкли жить одним
днём. Выжил хорошо не выжил, так и ладно. Наши бы сопли пустили, как я недавно. Всё справился с разделкой, надо тащить в лагерь наш
будущий шашлык. Мелкому на кукан насадил сердце с печенью или что там у них ливером называется, а сам поволок тушку. Пока дошли до
блиндажа вспотел раз пять не меньше. Тяжёлый всё таки травоядный оказался. В лагере стояла тишина, нет не гробовая, но всё же. Партизаны
местные, сидели в блиндаже и занимались не понятным для меня делом, медитацией. Ноги как у йогов, выражение лиц в прострации, и тишина. Не
стал мешать оккультными извращениям, занялся готовкой. Первым делом занялся шашлыком. Нарезал достаточно много небольших кусочков, стал
насаживать на палочки и втыкать вокруг костра. Затем нарезал кусочки побольше и отложил их в сторону. Потом пришёл черёд ливера. Так же
мелко порезав положил в таз, который исполнял роль котла и залил водой. Когда немного проварился мелко нарезанный ливер добавил немного
мясо, затем подозвал Мишку показал ему на корешки и травки, которые он собирал. Тот сообразил и сыпанул всё, что собрал в котёл с
довольным выражение лица, затем он понюхал варево и расплылся в широкой улыбке. Пока в котле варился ужин я не забывал переворачивать мясо
на веточках, воткнутых у костра. Наконец шашлык был готов. Я собрал кусочки на широкий лист растения вроде нашего лопуха и стал помешивать
рагу в котле. Плохо, что к этому тазику крышка не предусматривалась. С ней было бы удобней, закрыл и забыл. Ладно будем снимать ливерный
супчик. Мишка вон облизывается значит съедобно. Снял котёл и поставил в выемку в середине импровизированного стола, туда же положил
жаренное мясо на листе. Всё надо звать медитаторов на обед, вернее уже на ужин. Заглянул в блиндаж я громко позвал партизан ужинать, в
принципе они и сами уже с нетерпение ждали когда их позовут к столу. За ужином дед молчал, а вот Машка болтала на тарабарском не
переставая, я не мог понять как она жуя выдаёт такое количество звуков секунду. Дед тоже не понимал и быстро устал от её вопросов. Тогда
она вовлекла Мишку в дебаты и вдвоём они набросились на меня. Хорошо, что я не понимал девяносто процентов того чего она выдавала на пару
с братом. Мне надоело это дело я поднял руку и показал рукой что болтать хватит. И всё, до конца трапезы стояла тишина. Зато после они
опять бросились с расспросами на меня. Но я повёл свою игру и занялся продолжением изучения языка, вооружившись карандашом и маленьким
блокнотиком с ладонь Мишки не больше, который завалялся у меня в рюкзаке. Теперь я сделал из него словарь-переводчик ихней тарабарщины на
наш великий и могучий. С которым они уже познакомились, когда я выдал тираду на эмоциональной части этого языка. Но сейчас я был очень
послушным учеником маленькой учительницы. Именно у неё, а не пожилого представителя Зеленушки я пытался выучиться изъясняться на местном